Закат Солнца
Шрифт:
Солнце осветило ее, и светло-каштановые волосы султанши, струящиеся мягкими локонами, налились золотом. Джайлан-хатун с тоской на нее поглядела, потому что любила всем сердцем и хотела и впредь быть ее преданной слугой. Но этому уже не суждено сбыться… Она хорошо знала султаншу – та от нее избавится, когда для этого будет подходящее время. Предательство она не простит никогда.
– Джайлан, как долго ты рядом со мной? – вдруг спросила Небахат Султан, продолжая лицезреть открывающийся с балкона чудный вид на залив.
– С тех пор, как родился шехзаде Касим,
– Верно, – чуть усмехнулась Небахат Султан. – Став султаншей, я выбрала тебя среди множества рабынь и приблизила к себе. Все эти годы ты была мне надежной опорой. Лишь тебе я могла доверять в этом дворце, полном лжи и интриг. Но ты предала меня, Джайлан.
– Госпожа! – сокрушаясь, Джайлан-хатун рванулась к ней и в отчаянии упала перед султаншей на колени. – Клянусь, я не предавала вас! Никогда бы я не пошла против вас, госпожа. Валиде Султан вызвала меня к себе уже поздним вечером, сказала, что я пойду к султану, а когда я попыталась возразить, Мерган Султан пригрозила мне смертью. Евнухи уже схватили меня, чтобы отвести в темницу для пыток. Я… я испугалась! Не знала, как мне быть.
Медленно повернувшись к ней с неприступным видом, Небахат Султан посмотрела на нее сверху-вниз и горько улыбнулась. И столько боли и разочарования было в этой улыбке, что Джайлан-хатун не сдержала слез. Султанша мягко коснулась пальцами ее подбородка, но слова ее были холодны как лед:
– За твое предательство я могла бы лишить тебя жизни, Джайлан. Однако, я оставила тебя в живых в память о твоих былых заслугах. И я буду так милостива, что даже устрою твою судьбу. Ты не станешь увядать в Старом дворце, а выйдешь замуж за достойного, обеспеченного человека. Станешь свободной женщиной, чего мне никогда не получить. Если выполнишь мой последний приказ.
Плача на коленях, Джайлан-хатун судорожно покивала, показывая, что готова на все.
– Любой приказ, госпожа. Я все исполню.
Топкапы. Султанские покои.
Когда он был в саду с сестрой, пришел ага и сообщил, что повелитель хочет видеть его. Айнишах Султан оскорбилась, что отец не позвал и ее, но сделала вид, словно это не так и продолжила прогулку. Шехзаде Касим поспешил вернуться во дворец и сразу же направился в покои правителя. Он застал его сидящим на тахте вместе с шехзаде Хасаном. Встав перед ними и поклонившись, шехзаде Касим вежливо осведомился:
– Вы посылали за мной, повелитель?
Султан Ахмед был одет в темно-серый кафтан – он предпочитал темные, приглушенные цвета, которые оттеняли его проницательные серые глаза. Повелитель всегда выглядел просто и неброско. Даже его улыбка была бесхитростной, а выражение его лица – неопределенным. Он как будто постоянно носил непроницаемую маску, прячущую его истинные чувства.
– Да, сын. Проходи, садись.
Шехзаде Хасан подвинулся к отцу, и его старший брат сел на освободившееся место – таким образом они оказались на тахте втроем. Падишах приобнял младшего сына, и тот расцвел редкой улыбкой. Хасан казался слишком маленьким для своих десяти лет. Он был худой, очень бледный,
– Поход близится, и я хочу провести время с вами, – проговорил султан Ахмед, объясняя, почему они собрались вместе. – Хасан уже рвется в поход, не правда ли?
Шехзаде Хасан покивал и оглянулся на усмехнувшегося брата.
– Папа говорит, я уже могу начать учиться… – он запнулся на последних словах, видимо, не зная, как это назвать.
– Управляться с саблей, – подсказал ему отец-султан.
– В свое время ты всему научишься, Хасан, – мягко отозвался шехзаде Касим и потрепал его по голове. – Будем вместе тренироваться, да?
– А вдруг мама не разрешит мне? – мальчик вопросительно посмотрел на отца, и в его глазах появилась совершенно недетская тоска. – Она мне все запрещает. Говорит, что мне нельзя много бегать и… не позволяет покататься на пони.
Вздохнув, султан Ахмед переглянулся со старшим сыном и с улыбкой погладил младшего по спине.
– Не переживай. Ты будешь учиться понемногу, и тогда мама не станет ругаться. А на пони ты покатаешься. Завтра же отправимся в конюшню и выберем тебе самого красивого. Я буду рядом. Мама не запретит.
Ребенок улыбнулся с таким неподдельным счастьем, что в груди у повелителя что-то дрогнуло, и он покрепче обнял сына. Он старался быть добрым и ласковым с ним, помня, как был жесток с ним собственный отец. Его детство было сплошной чередой страданий и унижений. Никто не желал понять его, помочь ему справиться со слабостями, поддержать, а не высмеивать. По примеру отца и его братья точно также презирали его. В родной семье он был отверженным. Эта боль навсегда останется с ним, в самой глубине его души. И он не хотел, чтобы его дети познали подобное.
– Хасан, ты ступай на террасу. Я оставил там для тебя подарок.
– Подарок?.. – шехзаде Хасан сначала удивленно вскинулся, а потом поспешил на балкон под смех отца и брата.
– Он подрос, верно? – заметил падишах, повернувшись к сыну. – Время быстро летит.
– Это так, повелитель, – согласился с ним шехзаде Касим. – Матушка говорит также и всякий раз изумляется, если я делаю что-то, что свойственно взрослым.
– Я и сам изумляюсь тому, как ты возмужал, сын, – заметил на это султан Ахмед и поднялся с тахты. – Теперь ты воин, носишь собственный меч.
Повелитель прошел к своему рабочему столу и присел за него, а шехзаде Касим подошел к нему, почтенно сложив руки перед собой.
– Повелитель, теперь я в нетерпении жду своего назначения в санджак.
– С этим не стоит торопиться, – серьезно ответил тот, почему-то помрачнев. – Тебе еще нужно набраться опыта, и потому сначала ты отправишься в военный поход.
– Для меня это будет честью, – покорился юноша, в котором мать воспитала терпение и такт. – С нетерпением жду, когда мы отправимся в путь.