Закат Утопии
Шрифт:
Это Утопия, основанная на крови. Малейший проступок — тюрьма, проступок более серьезный, человек более никогда не увидит белого света, ну а если кого чуть не убил, либо убил, то смертная казнь. Был еще один интересный нюанс. Если человек с чипом совершил массовое убийство, то чип вычислял данные обо всей его семье, и вся эта семья уходила под расход. Вот так просто из-за одного могли пострадать другие. Разумно, но это явно не Утопия.
Все военные это прекрасно понимали. Просто сейчас для тех, кто всегда ведет мирную и спокойную жизнь, этот миг являлся Утопией, это был рай, где люди могли делать почти все, что они хотели. Даже если хотелось кого-то убить, то человек мог удовлетворить
Но сейчас Андре не мог себе позволить такую роскошь. На то было несколько причин. Одна, и самая главная, это то, что у него еще есть возможность спасти своего сына, а вторая, то что он так только убежит от проблемы, которую нужно в любом случае решить. Это не было для него выходом, это лишь порождало для него же самого все новые проблемы.
Спустя минут всего десять, аппаратура костюма каким-то образом смогла зафиксировать пуск, а затем и подрыв шести ракет, что являлись вооружением ППЭСов. Уже не было видно взрыва, поле боя давно скрылось за горизонтом, но это означало одно, его сын все еще сражался, все еще продолжал бой, а враги, которые сражались против него, скорее всего мертвы.
Но его беспокоила одна мысль, что он мог вызвать огонь на себя. Если это так, то костюм мог не выдержать той термической мощи, что будет воздействовать на обшивку. В любом случае его сын очень сильно пожарится, если не сварится внутри костюма целиком.
— Чип! — сквозь зубы процедил он, настраиваясь на то, что ему опять сейчас откажут. — Запустить сканирование поля боя. Немедленно.
— Отказано! Расстояние до поля боя превышает допустимую норму, связь со спутником частично утеряна. Канал связи плохой, сигнал слабый. При таких обстоятельствах достоверную информацию будет невозможно получить с помощью данных со спутника.
— Да черт! — он хотел ударить кулаком обо что-то, но приводы костюма полностью зафиксировали его положение. Он мог только шевелить пальцами, да немного плечами.
На базе его ждал генеральный конструктор, который уже закончил разворачивать оборонный комплекс лагеря. Он смотрел непредвзято, спокойно, будто все так, как и должно быть.
— Вижу с вами одного нет… — сказал он, поправляя свои очки на носу. — Что произошло? Возникли сложности?
Говорить он начал только тогда, когда всех участников этого похода освободило из железного плена, когда они могли спокойно выйти и немного походить, разминая уставшие и ноющие от напряжения мышцы.
Андре подошел почти вплотную к конструктору, так как самое первое подозрение упало на него, то что он перехватил управление и приказал принудительно вернуться. Но потом до него дошло, что он не стал бы делать так, ибо просто был занят. При всем этом по его лицу было видно, что он реально не понимает, что произошло и почему на одного бойца стало меньше. А еще был виден страх, страх того, что человек, стоящий почти вплотную к нему, может причинить ему физический вред.
— Да… Возникли… Сложности… — еле сдерживаясь, сказал всегда спокойный и рассудительный Андре. — Кто-то запретил нам управлять своими ПЭСами. Кто-то перехватил управление. И из-за этого кого-то там остался мой сын!
С каждым словом он накручивал себя, с каждым словом в его голосе было слышно все больше гнева и злости, каждое слово он говорил так, словно забивает гвозди в человека, стоящего напротив него. Хотя он и понимал, что тот ни в чем не виноват.
— Так у меня к вам просьба, уважаемые Демитрий… — сказал Андре, сделав мягкую улыбку на лице, или ему просто так казалось. — Скажите мне пожалуйста, кто же мог перехватить управление, заставив нас принудительно отступать?!
Генеральный конструктор
Всем этим поделился с Андре генеральный конструктор, так как просто не знал, чем можно еще помочь сходящему с ума любящему отцу. Он пытался рассказать все в мельчайших подробностях, чтобы реально можно было понять, кто же мог это сделать.
Остудив свой пыл, отец Макса внимательно слушал своего собеседника, он пытался обмозговать все, что тот говорит, ибо это реально стоящая информация. Кто-то ими манипулировал как пешками, при том что это просто невозможно.
Услышав все, что смог рассказать Демитрий, Энджело старший поблагодарил его и направился к своим подчиненным, чтобы начать выпытывать информацию из них. Он так бы смог понять, кто же именно дал такой прокол, хотя и по незнанию. Так он хотя бы мог попытаться вычислить, кто же оставил его сына умирать.
Войдя в палатку, он услышал громкое «Встать!». Это было традицией уважения к командирам и старшим начальникам. Все присутствующие должны были стоя поприветствовать того, кто вошел к ним.
Махнув рукой на то, чтобы бойцы сели, он обвел их взглядом. Девять только вступивших во взрослую жизнь людей. Девять ни в чем неповинных жизней, которых отправили умирать. Большая часть из них попала сюда точно так же, как и он с сыном, из-за тихой подставы.
Ему было жаль всех этих молодых людей, но судьба зла и несправедлива, она редко, когда решает в сторону обыкновенного народа, ибо мнение обычных смертных обычно ничего не стоило. Новый мир был постороен на фундаменте старого. Власть всегда считала и будет считать себя выше остальных. Мы для них просто рабочая сила, разменная монета, которую не жалко потратить, чтобы спасти парочку еще таких же как они, падких на власть подонков.
Затем он попросил всех по очереди заходить к нему в штаб-палатку для беседы. Он хотел знать, что они думали о сложившейся ситуации, а также хотел узнать, связывался с ними кто-то или нет.
Первым пошел лучший друг его сына, Георг Соколов. Они всю жизнь были рады друг другу, всю жизнь стояли друг с другом, они были как две несокрушимые горы. Всегда были готовы помочь друг другу. Но не в этот раз. Друг оказался бессилен из-за чьей-то поганой воли.
Когда он вошел в палатку, то Андре сразу обратил внимание на то, что Соколов еле сдерживает свои эмоции. Ведь никто не знал, что приказ Энджело старший пытался отменить, никто не слышал его в эфире, так же, как и он остальных. Просто сейчас создали ненависть отряда к своему командиру.
— Присаживайся… — спокойно сказал Андре Соколову, но то продолжал стоять, сверля глазами своего командира.
— Зачем?.. — сквозь зубы с гневными нотками спросил у командира Сокол.
— Зачем присесть? — наигранно удивился Андре, стараясь с улыбкой смотреть в глаза своему подчиненному, но он понимал, что вопрос о другом, он знал, что тут не про стул вопрос, а по поводу его сына, но продолжил ломать комедию. — Ну, чтобы было не тяжело стоять, сидеть легче.
— Зачем вы оставили там своего сына?! — сорвался на крик Георг, наплевав на то, что он сейчас военнослужащий, наплевав на то, что он сейчас кричит на своего командира. Ему хотелось узнать, за что так родной отец поступил со своим сыном, почему он там его оставил.