Закат в крови(Роман)

Степанов Георгий Владимирович

В зал вбежала Руднякова:

— Конница Корнилова пошла по садам в обход города!

— Товарищи, сядьте! Заседание ревкома продолжается, — раздался требовательно-повелительный, спокойный голос Полуяна. — Прежде всего я предлагаю создать Чрезвычайный штаб обороны и объявить город на осадном положении. Приказам Чрезвычайного штаба отныне должны безоговорочно подчиняться все воинские части, учреждения и предприятия города.

— Товарищи! — На середину зала выскочил Сорокин. — Я сегодня же силами своей армии прикончу черносотенную гидру Корнилова и не допущу ее до стен Екатеринодара! Я окружу корниловцев в елизаветинском логове

и всех кадетов поголовно истреблю! Не надо создавать никакого штаба обороны. Я и без него знаю, что делать…

— Нет! — отрезал Полуян. — Штаб обороны будет, и ты обязан будешь ему подчиняться.

— Ладно. Буду. Только снимите с меня обвинение в убийстве комиссара Коновалова. Не я, не моя пуля сразила его…

— Нет, твоя! — закричал Золотарев. — Мой комиссар своей грудью спас меня. Он был мой лучший друг. Я сразу зажил с ним душа в душу. И чего б я стрелял в своего кореша, в свою защиту?

— Федька, заткни луженую глотку, а то… — Сорокин потянулся рукой к нагану, висевшему на поясе.

— Довольно пререкаться! — приказал Полуян. — Каждая минута дорога. Я, товарищи, предлагаю в связи с осадным положением дать возможность Ивану Лукичу доказать свою преданность. Пусть он командует армией. А в штаб к нему предлагаю направить в качестве члена Чрезвычайного штаба обороны товарища Леонида Ивановича Первоцвета. Он, как человек, имеющий военное образование, будет контролировать работу сотрудников штаба армии Сорокина. Возражений нет?

— Ладно, — согласился Сорокин, — пусть Первоцвет сейчас же с моим начальником штаба товарищем Невзоровым намечает план обороны. А меня отпустите к войскам!..

— Иван Лукич, — вразумительно заметил Полуян, — имей в виду: незаменимых нет. Ежели будешь шибко куражиться, у ревкома произойдет с тобой очень короткий разговор. Поезжай к войскам немедленно, желаю удачи. А сейчас, товарищи, — обратился он к ревкомовцам, — прошу назвать лиц, которые должны стать членами Чрезвычайного штаба обороны…

К Леониду Ивановичу подошел Невзоров и вытащил из полевой сумки тетрадь в коричневой коленкоровой обложке.

— Может быть, мы сейчас кое-что с вами наметим? Пойдемте сядем в сторонке. Время не терпит.

— Согласен, — сказал Леонид Иванович, отходя к окну. — Думаю, штаб армии следует расположить на Черноморском вокзале, где имеются и телеграф, и телефонная связь.

— Принимается. — Невзоров сделал пометку в тетради. — Так будет лучше.

— Два бронепоезда, — продолжал Леонид Иванович, — отрядите курсировать у железнодорожного моста через Кубань. Мост должен находиться под надежной охраной. Иначе мы лишимся возможности получить подкрепление из Новороссийска, откуда вызовем отряды черноморских моряков.

Невзоров старательно записал и это.

— Еще два бронепоезда держать на линиях Кавказская и Тихорецкая, между Пашковской и Екатеринодаром. Если согласны и с этим, идите в штаб, отдайте распоряжения. Я скоро приду прямо на вокзал.

По окончании заседания ревкома начальником Чрезвычайного штаба был избран Иванов — суровый по виду пожилой коммунист из фронтовиков.

Вместе с Яном Полуяном он тотчас же сел сочинять первый приказ штаба обороны.

Приказом предусматривалось направление членов партии на заводы и в учреждения для организации рабочих дружин. Объявлялась мобилизация трудоспособного мужского населения города на рытье окопов. Из городов Ейска, Армавира, Майкопа, со станций Кавказской и Тихорецкой

вызывались в Екатеринодар эшелоны с красноармейскими отрядами.

Большевики города встретили опасность организованно.

* * *

Не прошло и часу с момента организации штаба обороны, а по улицам к северо-западной окраине города уже двинулись пехотные и кавалерийские части. С грохотом, подпрыгивая на булыжной мостовой, катились трех- и шестидюймовые орудия. Обгоняя пеших воинов, неслись бронеавтомобили. Отряд рабочих завода «Кубаноль», вооруженный винтовками, прошел по Красной с духовым оркестром, вслед за ним мелко семенила ногами рота китайцев. А несколько позже прошагал целый полк рослых стрелков-латышей. Живописными ватагами спешили на фронт черноморские матросы..

В штаб обороны то и дело являлись за указаниями руководители городских предприятий. Вот пришел и комиссар трамвайного парка:

— Как быть? Трамвайщики просят оружие, хотят идти на кадетов.

— Никого не отпускать, — распорядился Иванов, — весь исправный вагонный парк должен находиться на линии. Трамваи используем для переброски боеприпасов в районы Черноморского вокзала, Чистяковской рощи, бойни и кожзаводов. А с позиций будут отправлять на трамваях раненых в войсковую и городскую больницы. Передайте трамвайщикам, что они своим трудом должны помочь защите города. К тому же если трамвайное движение не прекратится и во время боев, то это весьма положительно скажется на психике тех, кто склонен впадать в панику. Понятно?

Екатерининский сквер превратился в своеобразный военный лагерь. Во всех аллеях расположились красноармейцы с винтовками и пулеметами. Вокруг сквера за изгородью стояли оседланные кавалерийские лошади. У памятника Екатерине дымились трубы походных кухонь. Неподалеку двое красноармейцев неугомонно тренькали на балалайках «барыню». Должно быть, целый взвод с присвистом ухарски пел:

Ба-рыня ты моя! Сударыня ты моя!

На Соборной площади формировались роты из городской молодежи. Молодые парни с Покровки и Дубинки тут же учились обращению с винтовкой и штыком.

Во втором часу дня раздались пушечные раскаты в северо- западной стороне города.

Глаше было приказано для живой связи со штабом Сорокина отправиться на Черноморский вокзал.

Она вышла из дома Акулова и на углу села в трамвай.

Частые орудийные удары точно пробудили и подняли все трудовое население города. Сапожники, грузчики, печники, столяры, булочники выбегали на улицу и тут же группировались, вооружались кто берданкой, кто револьвером, кто шашкой… Стихийно объединяясь в отряды, они без всякой задержки устремлялись в сторону канонады.

— Не допустим кадета в город!

— Пошли бить золотопогонников!

Вслед за мужьями, братьями, отцами бежали женщины и девушки. На улицах, по которым шли отряды, у калиток, у ворот выставляли столики, покрытые белыми вышитыми скатертями. На столиках блестели кипящие самовары. Женщины приглашали к столам матросов и красноармейцев:

— Вот, отведайте екатеринодарского борщика с зеленым укропом!

— Возьмите на дорожку пирожков с фасолью или вот с капустой!

И женщины были довольны, когда солдаты и матросы с шутками-прибаутками брали со столиков булки, яйца, куски пирога, пили чай, ели борщ.