Закатиглазка
Шрифт:
Второй день, как они вошли во владения дракона, мёртвые земли, ни деревца, ни кустика, ни, даже, травинки. За всё время пути им не попалась ни одной птицы, о животных, уж, и говорить нечего, если не считать встреченный этим утром скелет какого-то парнокопытного.
Местность была, более чем пересечённая, словно сама земля, страдая и мучаясь, вертелась, пытаясь стряхнуть с себя впившегося пресмыкающегося гада. Невозможно было сделать и трёх шагов, не попав в трещину или ямку, кои имелись в огромнейшем множестве, от совсем маленьких,
— Ой тяжко мне, — пожаловался Кобольд и намочил водой из фляги носовой платок, которым покрывал голову — Что же ты тощий такой? — обратился он к Зайцу — Ты ж меня, эдак, пополам перережешь. Как я буду на тебе в министерство ездить?
— А вы бы меня подкормили, — вывалив язык прохрипел Заяц — я бы поправился, и вам бы легче было.
— Каков хитрец! — Кобольд похлопал Зайца по крупу — Знает мою доброту, знает что не откажу, — он порылся в мешке, выташил краснобокое пахучее яблоко, обтёр о жилет — Вот тебе лакомство, — Гном быстро обгрыз яблоко и сунул огрызок Зайцу в рот, а тот проглотил угощение не жуя.
— Что нужно сказать? — спросил Кобольд.
— Спасибо, начальнику, за счастливую старость! — пропыхтел Заяц.
— Эх, Косой, — вздохнул Гном — злоупотребляешь ты моей добротой.
— Это ж Зайчик получается, сейчас, у вас, верблюд — корабль пустыни, — подметила Принцесса — а верблюды могут и колючками питаться.
— И то верно! — хлопнол себя по лбу гном — Чего же это я на тебя провиант трачу, когда вокруг колючек вволю.
Действительно, иссохщиеся, покрытые длинными колючками, кустарники, то и дело встречались путникам, особо густо разростаясь среди руин зданий. К одному, такому кусту Кобольд и направил Зайца и, когда, тот уткнулся в куст самой мордой, приказал:
— Жри колючки!
— Не извольте беспокоиться, — поморщился Заяц, осматривая предлагаемое угощение — я, пока, от вашего огрызка сыт.
— Не перечь! — прикрикнул Кобольд — Я тебе больше человеческую еду вскармливать не намерен, но не хочу, что бы ты у меня пал посреди путыни, на чём же я тогда ехать буду? Так что, давай, жри — насыщайся.
Заяц попытался укусить стебель, но больно уколов губы, фыркнул и одёрнул морду.
— Я — крепкий, — начал уверять он — я пустыню и натощак перейду.
— Ты что, супротив линии начальственной переть вздумал? — выразил предположение Кобольд.
— Никогда! — отверг порочное предположение Заяц и, распахнув пасть, впился в сухой стебель.
Длинные, острые шипы растения больно кололи слюнявые губы Зайца, вонзались в ему щёки, слёзы выступили на глазах у Зайца, но он продолжал есть колючку, раздиравшую до крови язык и нёбо. Жевать было невозможно, и Заяц, судорожным движением горла проглотил стебель целиком.
— Надеюсь переварится, — подумал он — а то, ведь, на выходе проблемно будет.
— Хватит! Фу! — одёрнул Заца гном — Ишь пристрастился как! А по-началу не хотел, глупый. Но переедать
Заяц поблагодарил гнома за заботу, поцеловал милостиво подставленную руку начальника и они поехали дальше.
Перед путниками, как из раззвёрзнутой пасти, из земли торчал фундамент — остов некогда величественного строянеия, уничтоженого драконом.
Обходить фундамент заняло бы больше часа, и Принцесса решила его перелазить, она ухватившись руками за край, легко перескочила преграду.
— Э не, — сказал Кобольд — я так сигать не буду, иначе на что у меня подчинённый в наличии? Ну — ка, косой, давай с разбегу!
Гном вцепился Зайцу в уши, и пришпорил его пятками под худые бока. Заяц вздыбился, рванул, сделал три больших прыжка, и возле самого фундамета, рухнул на бок и захрипел.
— Эдак мы через преграду не переберёмся! — надул щёки Кобольд, продолжая сидеть на Зайце — Поднимайся, скотина, сколько можно прохлаждаться.
— Не, не. могу, — прошептал Заяц — мне нужно чуть — чуть отдохнуть.
Кобольд с недовольным видом слез с Зайца и проворчал через плечо:
— Ты у меня доиграешься, сокращу к такой-то матери, мне такие сотрудники не нужны.
Гном, нуклюже переставляя занемевшие, от долгого сидения ноги, подобрался к фундаменту.
— Давай руку! — Закатиглазка присела на фундамете и потянулась к Кобольду.
Он поднял над головой ручки и Принцесса, легко, как пушинку подняла его наверх, и перенесла на другую сторону, попутно ловко стащила верёвку с запястья Гнома, и обрела провиантный мешок.
— Нет! — заверещал Кобольд — Отдай! Это моё!
Но Принцесса не обращала никакого внимания на беснующегося у подножья Гнома. Она быстренько уничтожила всё съестное, что нашла в мешке, потом вывернула его наизнанку, проверяя нет ли там потайных карманов, и один, действительно нашёлся, там была фляга с водой.
— Воду-то, хоть, отдай! — взмолился Кобольд.
Бесполезно. Принцесса опорожнила флягу одним глотком, и бросила её гному, вслед за флягой был выброшен и мешок. Затем она перетащила обессилевщего Зайца, и сбросила его Кобольду под ноги.
— Смотри, что Из-за тебя случилось, слюнявый подонок! — Кобольд тряс перед мордой Зайца пустым мешком и флягой — А я тебя, ещё, баловал! Вот и разбаловался ты! Но ничего, я тебя приструню!.
— Прекращайте спорить, — попросила Принцесса — нужно идти, или вы хотите погибнуть тут от жажды?
— А тебе-то обезвоживание, теперь, не грозит, — огрызнулся гном.
— Ага, у меня запасик сделан, — кивнула Принцесса и погладила себя по животу.
Кобольд принялся поднимтать Зайца, сопровождая это дело пинками и зуботычинами. Наконец, измучаное животное встало на четыре лапы и Кобольд, кряхтя и ругаясь взобрался ему на спину.