Закатная звезда Мирквуда

Лионкурт Алира

Впрочем, для личных разговоров вряд ли можно было найти менее подходящее место. В любой момент кто-то мог войти в конюшни. И если ему это было безразлично, то Андунээль лишние свидетели могли вспугнуть. Посему, нехотя Трандуил опустил руки и отстранился от неё.

— Тебе нужно отдохнуть с дороги, — мягко начал он, а потом уже строже добавил: — после чего за ужином мы с удовольствием послушаем о твоём странствии.

— Мы? — вскинула бровь эллет.

На это Владыка ухмыльнулся и, не скрывая лукавого блеска глаз, признал:

— Никакая сила не удержит Леголаса от встречи с тобой сегодня же. — Увидев, как она заулыбалась при упоминании аранэна, он подумал, что никто другой не полюбил бы его сына так,

как это сделала она, широко открыв для него своё сердце, не ставя никаких ограничений. — А Легандир, — поморщился он, вспомнив о старом друге, — слишком любопытен, чтобы не сунуть свой нос на ужин.

— Как скажете, Владыка, — отойдя на шаг назад, Андунээль учтиво поклонилась ему, тая улыбку в уголках губ. — Увидимся за ужином.

— Я буду ждать, Андунээль, — кивнул он, отпуская её взглядом. А через пару мгновений, за которые она поторопилась войти во дворец, глядя ей в след, тихо повторил: — я буду ждать.

Глава 42

Ступая по каменным ступеням, Андунээль улыбалась в ответ на приветствия попадающихся на пути придворных и стражников, в то время как мысли её текли неспешным потоком. С каждым шагом в сердце крепла уверенность — именно теперь она вернулась домой. Что бы ни случилось в большом мире за пределами Мирквуда, здесь она будет счастлива, ибо горечи и боли было пережито уже слишком много. Кирдан был прав, твердя ей об этом. Он всегда был прав. Ни один корабль не увезёт ни её, ни Трандуила из Эннора^1.

Ароматы жасмина и кленового сиропа были первым, что она ощутила, переступив порог своих покоев. Это тут же вызвало задумчивую улыбку на красиво очерченных губах, ибо поведало о том, что пока она странствовала по Средиземью, Владыка тосковал по ней столь сильно, что приходил сюда. Смятое покрывало и подушки выдавали Трандуила с головой, обнажая его слабость, которой она стала. Сколько ночей он провёл здесь, вспоминая редкие моменты их встреч?

Жестоко было уезжать, оставляя его. Но выбор между жестокостью по отношению к нему или ею же к себе и не должен был быть простым. В этой ситуации кому-то всё равно пришлось бы чем-то жертвовать. Трандуил оказался мудрее, отпустив её. Оттого для него был так сладок миг встречи. Впрочем, Андунээль радовалась ей не меньше.

Теперь всё будет хорошо. Уверенность в этом наполняла её. И пусть им никто не мог обещать безбедной вечности, пусть под боком таился Враг, всё это не могло затмить тихой радости эллет. В её груди теплилась уверенность в том, что они всё выстоят. Словно кто-то другой, кто-то бесконечно мудрый и всезнающий, вложил в неё эту крупицу, тем самым даровав надежду и другим.

Вечная жизнь не располагала к спешке и суетности мыслей. Большинство эльдар являлись воплощением этой истины. Андунээль же всегда была исключением. Вот и сейчас, опускаясь в тёплые воды купальни, она хотела быть одновременно в нескольких местах. В одинаковой мере соблазнительными для неё были мысли о том, чтобы отыскать Леголаса и поведать ему о своём путешествии, или же нарушить покой Владыки, придя к нему в кабинет.

И всё же разум победил, когда эллет напомнила себе, что король сам обозначил время встречи. Слишком часто противореча ему, хотя бы в этот раз ей стоило сделать так, как он велел. Хотя, что-то подсказывало, приди она сейчас к нему, возмущений бы не последовало.

Улыбнувшись своим мыслям, Андунээль обратила взор на не разобранные седельные сумки и тут же потянулась к ним. Бережно, словно великое сокровище, она достала большую резную коробку из бука и, опустив на колени, открыла. В главном отделении, обмотанные мягкой толстой тканью, лежали четыре длинные стеклянные банки. В первой хранился засушенный ацелас, собранный на берегу Ненуйал^2 в пору осеннего новолуния. Во второй золотом блестели колокольчики Альфирина,

растущие только в Лебеннине^3. На излёте весны ими полнились зелёные поля близ устья Андуина. Ходили слухи, что у народа звёзд, при виде просторных полей альфирина просыпалась жажда морских путешествий, ведь цветы были очень похожи на золотые колокола Валинора. Андунээль признавала их красоту и знала множество снадобий, в которые входил этот цветок, но сердце её оставалось равнодушных к фантомному зову золотых колоколов. В третьей банке находился похожий на альфирин маллос, чьи цветы были в три раза меньше. Миниатюрные колокольцы маллоса были жёлто-золотыми, в то время как альфирин отливал медью. Золотой снег — именно так нарёкли этот цветок синдар. И недаром. Кирдан был очень щедр, когда поделился с ней Гондорскими засушенными цветами из своих запасов, о существовании которых мало кому было ведомо. Андунээль каждый раз при встрече дарила родичу новый вид чайного сбора, подготовленного собственными руками, и он не оставался в долгу. С теплом и безграничной любовью вспоминая Кирдана, она достала четвертую банку, полную аметистовых цветков медоносного вереска, собранных на склонах Синих гор.

Когда стеклянные ёмкости были аккуратно положены на кровать, Андунээль вынула деревянную панель, являющуюся ложным дном, и один за другим достала бархатные мешочки. В один из них Кирдан насыпал жемчуг, перемешав круглый белый с крупным чёрным неправильной формы, и добавив серый, золотой, зеленовато-голубой и нежно розовый. Иронично отметив, что другая эллет сделала бы из них украшения, он знал, что Андунээль большинство из них пустит на противоядия, безжалостно растерев или растворив. Другие мешочки он наполнил янтарём, сердоликами и агатами.

Приводя в порядок лабораторию и раскладывая в ней всё по своим местам, Андунээль не заметила, как наступил вечер. Стук в дверь для неё стал полной неожиданностью. Если бы за ней не послали, она вполне могла бы опомниться только через несколько часов, ну или тогда, когда Владыка или его сын сами бы не пришли за ней.

Поправляя серебристо-серую накидку на плечах, Андунээль представляла, как Легандир отпустил бы какую-нибудь острую шуточку в её адрес, если бы она опоздала. Впрочем, тому, кто веками трудился во благо Мирквуда, это было позволительно. Верность порой приобретала причудливые формы, и не ей было судить конкретно об этой. С другой стороны, советник, будучи старым другом Владыки, в какой-то мере даже характеризовал Трандуила.

С этой мыслью она шагнула в распахнутые двери, сделала несколько шагов и замерла под пристальным взглядом короля, повернувшегося к ней. Он стоял за резным креслом, опираясь на него, и о чём-то переговаривался с Легандиром. Но, стоило ей появиться, как мужские голоса стихли.

— Доброго вам вечера, Владыка, — привычно поклонившись, она скользнула взглядом по его расшитым серебряными нитями льдисто-голубым одеждам, заметила отброшенную на кресло серую мантию и невольно улыбнулась.

Было то лишь случайностью или нет, но уже который раз, выбирая одеяния, они останавливались на тех, что гармонично смотрелись вместе. Не сговариваясь, не имея представления о том, в чём предстанут друг перед другом. Это ли не было знаком? Их было так много вокруг, а она, глупая, всё искала нечто большее, трусливо страшась истинного.

Память услужливо подбросила ей воспоминание об одном из праздников в Менегроте. В тот день Элу Тинол в серебряных одеждах и мудрейшая Мелиан в тёмно-синем, словно бархатная звёздная ночь, платье выглядели единым целым. Вот только их счастье было таким недолговечным.

— Рад видеть вас, брениль Андунээль, — мягкий голос Владыки отогнал картину минувшего, возвращая её в реальность.

— Здравствуйте, аранэн Леголас, — улыбнулась она юноше, после чего учтиво кивнула третьему эллону, — королевский советник Легандир.