Заклинатель тьмы
Шрифт:
Плевок в лицо был быстр и попал точно в цель. Джоанна поняла это, потому что Ниша наконец отпустила ее лицо, чтобы вытереть свое.
– Чем дольше сука не выполняет приказы, – совершенно равнодушно начала Ниша, – тем меньше она живет. Запомни это. На будущее. В верхнюю комнату ее, – последние слова Ниша произнесла уже громче, явно обращаясь к охранникам.
Больше Джоанна не слышала ничего. Ни каких-либо распоряжений от главы работорговцев, ни криков, ни стонов. Лишь удаляющиеся шаги. Женщину-служанку оставили в покое. Побитую, но сохранившую способность говорить.
Конечно, Джоанна не могла замолить все грехи, да это было уже и ни к чему, однако хоть одной
– Натан, я так скучаю…
– Что ты там бормочешь?! – вдруг грозно произнес мужской голос справа, и чья-то цепкая рука больнее сжала запястье Джоанны. – Поговори мне тут!
– Да оставь. Боишься, что ли, что наколдует что-то? – сказал голос слева.
– А если и так, Ануп [2] ?
– Была бы заклинателем – давно бы сбежала, – успокоил товарища тот.
– Не знаю. Посмотри на ее кулон. Явно же камень волшебный. И почему глава не сдернула его с этой девицы, как и всю остальную одежду?!
Джоанну толкнули вперед, как только она посмела замедлить шаг.
– А ну пошла! – скомандовал Ануп и продолжил разговор. – Ниша сказала, что принцесса должна ходить в украшениях! Ха-ха! А кулончик выглядит дорого. Хочет, чтобы эта, – Джоанну больно задели плечом, – перед покупателем предстала именно в нем!
2
В переводе с санскрита – «водяной».
– И больше ни в чем! – рассмеялся второй охранник.
– Именно, Рагху [3] , именно!
Хотелось выть. По-настоящему. Навзрыд. Но, кажется, у Джоанны после таких слов не осталось сил даже на это. Бездушной сломанной куклой она следовала за охранниками по коридорам дома работорговцев, больше не только ни слова не говоря, но и не сопротивляясь. Ей стало абсолютно все равно.
Кария. Где же был этот город на карте? Джоанна не помнила. Была ли она сейчас ближе к Алариалю? Хотя какая теперь разница… Еще не так давно она искренне верила, что сможет собрать все камни под знаком мантикоры, осуществит задуманное, а после останется с человеком, который смог полюбить такую, как она. Мечты…
3
В переводе с санскрита – «быстрый».
Вдруг в окружавшей Джоанну темноте послышался детский плач, приблизился, усилившись, а затем затих. В этом доме, как девушка успела понять, торговали не только взрослыми, сильными или красивыми людьми, но и детьми. Но, в отличие от нее, мальчиков и девочек не крали с улиц – родители сами продавали сюда детей, получая за них хорошие деньги, которые могли помочь на какое-то время избавиться от нищеты.
Можно было сказать, что это предательство, но в то же время ребенок, находясь здесь, хотя бы не умрет от голода на улице. Только вот сами дети этого, конечно, не понимали – поэтому Джоанна и слышала каждую ночь плач, с которым не могла ничего поделать. Но если бы она смогла еще хотя бы раз вернуться на трон, поговорить с отцом, то все могло бы измениться. Находясь здесь, да и не только здесь, за все время своего путешествия она поняла, насколько на самом деле ее страна голодает, как тяжело ей живется после войны. Если бы Джоанна
– Забудь, – прошептали губы девушки, но на сей раз охранники ее не услышали.
Ануп и Рагху привели Джоанну на второй этаж дома, где располагались комнаты для встреч с потенциальными покупателями, и остановились.
Джоанна предполагала, что ее, как и всех девушек, выставят на сцене во дворе этого заведения и покажут всем желающим. Найдется покупатель, который заберет ее с собой, и уже там можно будет предпринять новую попытку побега. Но вскоре Джоанна поняла, что ее задумкам не сбыться. Ниша не собиралась продавать ее первому встречному. Она выберет лучшего покупателя – того, кто сможет оценить белокурую девушку по достоинству, а значит, предложит баснословную сумму денег. Для такого покупателя она организует личную встречу, даже позволит провести с товаром ночь. И похоже, что время для такого индивидуального визита было назначено уже на сегодня.
– Почему у нее опять опухшие глаза?! – вдруг раздался высокий женский голос.
– А мы тут при чем?! – ответил Рагху. – Сама виновата, что постоянно ревет!
– Меня это тоже не касается! Но представь, сколько мне понадобится сил и времени, чтобы вернуть ей красоту! Немедленно ведите ее сюда, сажайте на стул! Ну!
Джоанну снова толкнули и действительно опустили на какую-то твердую поверхность.
– А что у нее с руками?! Откуда синяки? Вы с ума сошли? А ну оба вон отсюда!
– Мы никуда не уйдем, не велено, – спокойно ответил Ануп. – Давай делай, что должна, а мы здесь подождем.
Женщина ничего не ответила, лишь куда-то отошла и снова вернулась к Джоанне.
– И вот это считается красивым? – тяжело вздохнув, произнесла незнакомка. – Хотя пусть и слепая, но лицо приглянется многим: отличные зубы, шелковистые пряди, прекрасная фигура – пятьдесят тысяч золотых мухров минимум, – продолжила она и вдруг схватила Джоанну за волосы, запрокидывая ей голову.
– Ай! – вскрикнула девушка.
– А ну тихо! А то быстро отправишься к мужчинам-рабам! Там церемониться не будут. Только представь – они не видели женского тела уже очень давно. Догадываешься, что они сделают с тобой, как только ты попадешь им в руки?
– Товар портить нельзя… – Джоанна повторила слова, которые прекрасно успела выучить за время своего нахождения в этом месте.
– Ха! Ишь ты, – женщина разжала пальцы, отпуская Джоанну. – Не волнуйся, милая, я мастер своего дела и могу превратить любую замухрышку в неписаную красавицу. А это означает, что я сумею скрыть любые раны, что они тебе нанесут.
– Вы не посмеете, – почти шепотом сказала девушка.
– Ну тогда отправишься к голодным кошкам, и они не разорвут тебя, конечно, но нанесут такие шрамы, что будет очень и очень больно.
Джоанна ничего не ответила.
– То-то же. А теперь сиди смирно, нам нужно работать. Уйдешь даже за сотню тысяч.?
Глава третья
Время двигалось вместе с тенями, на улицы Карии опускался душный ленивый вечер. Как обычно шумела верхняя площадь, где уже готовилось очередное представление местных артистов. Детвора со всей округи спешила занять места как можно ближе к сцене. Открывались ночные заведения, в домах зажигались лампады, на улице же разводились костры тех, кто не мог обеспечить себя жильем и жил прямо под открытым небом. Спали такие люди тоже на улице, прямо рядом с многочисленными коровами, которые, как и во всей стране, считались священными животными, и никто не смел прогнать их из города.