Заклятая невеста
Шрифт:
Молчание затянулось, и Ирэя все-таки прошипела (еле слышно, чтобы не позволить собственному негодованию стать достоянием остальных):
— Кузен!
— Моя жена сделала тебе предложение, кузина. — Льер подхватил мою руку и переплел наши пальцы, за что я сейчас была ему благодарна гораздо больше, чем даже за его обещание «Я с тобой». Подобные действия говорили куда лучше любых самых громких слов, и пусть я прекрасно понимала, что мы с ним сейчас в одной связке, все равно на сердце стало тепло.
— Хорошо, — выдохнула Ирэя, и ноздри ее раздулись. — Я принимаю ваше предложение.
— Замечательно, —
В глазах рыжей мелькнул не просто гнев — бешенство, но я уже отвернулась.
К нам подходили, подходили и подходили, в глазах элленари я по-прежнему читала недоверие, словно они никак не могли смириться с тем, что за окнами светит солнце. Что все это не обман, который вот-вот развеется, поглощенный туманами, грязной тяжестью туч и острыми молниями, терзающими небо и землю. Честно говоря, я сама не до конца в это верила: как так получилось, что всего лишь благословение Арки вернуло свет в этот мир?
Как Арка, отказавшаяся благословить меня и Золтера, благословила меня и Льера?
Я думала об этом, собираясь сюда, но так и не пришла ни к какому выводу. Кроме одного: в Аурихэйме возможно все и невозможно ничто. В частности, возможно отшвырнуть повелителя Двора, желающего сделать меня своей, и признать моим мужем того, кто носит его личину, когда я сама не вполне осознаю, что делаю.
К слову, если я не вполне это осознавала, значит ли, что после нашей… нашего благословения была и полноценная брачная ночь? Этот вопрос как-то милостиво ускользнул от моего сознания в прошлый раз, зато сейчас пришелся очень не в тему, и я вздрогнула. В тот момент, когда большеухий элленари, очень похожий на того, кого я видела в зверинце, целовал мне руку.
Он испугался, что слишком сильно сжал мои пальцы трехпалой ладонью, и принялся рассыпаться в извинениях, пока его не оттеснили другие желающие нас поздравить.
Когда поток элленари иссяк, Льер снова вскинул руку:
— В честь нашего союза с завтрашнего дня начнутся увеселительные обеды и балы. Продлятся они ровно неделю, после чего мы с главнокомандующими уже сможем сообщить о том, как изменилось поведение Пустоты, и что сейчас происходит во всех уголках Аурихэйма. Сегодня же я предлагаю вам просто отдыхать, и наслаждаться тем, чего мы все были лишены долгое время!
Уходили мы из зала под возбужденные голоса и прославление нашего союза, который принесет мир и процветание Аурихэйму. Солнце заставляло алую дорожку под ногами гореть, и я жмурилась: то ли глаза привыкли к отсутствию яркого света, то ли просто болели. Как ни странно, когда мы оказались за пределами зала, я вздохнула свободнее. Исчезла тяжесть в руках и ногах, голова прояснилась, а горло больше не казалось стянутым металлическим обручем.
— Ты замечательно держалась, — заметил Льер, остановившись у лестницы, перила которой напоминали змей. Мне невыносимо не хотелось возвращаться к себе, и я уже хотела сказать, что хочу отправиться к морю,
2
Казалось, пару сотен лет уже прошло с того времени, как мы с Майклом отправились в наш месяц молодоженов на море. Луиза так его расхваливала (она очень любила море и океан), и я так восторженно о нем отзывалась, что Майкл, видимо понял: не отвезет меня на море, Винсент его придушит. Он всегда ходил с таким выражением лица, словно боялся, что Винсент его придушит, и если раньше я не отдавала себе в этом отчета, то сейчас мысли о нем вызвали новую вспышку раздражения. Как можно было быть такой… такой.
— Люди могут противостоять чарам элленари? — спросила я.
Вопреки моим представлениям, к морю мы отправились не порталом, прошли сквозь замковый двор, миновали ворота, провожаемые сотнями изумленных взглядов. Видимо, не в характере Золтера было выгуливать свою смертную жену после официального представления. Я хотела было съязвить по этому поводу, но вовремя удержалась: слишком много язвительности было в последнее время, слишком много тьмы, а мне хотелось света. Я родилась со светом в сердце, но как-то незаметно его растеряла, видимо.
— Нет, — отозвался Льер.
— Совсем?
— Некоторые, очень сильные маги способны… сопротивляться. Назовем это так. Ты сопротивлялась.
Я приподняла брови.
— Тогда, в своей спальне в Мортенхэйме.
Лучше надо было сопротивляться, подумала я, но вслух ничего не сказала.
— Ты уверена в том, что хочешь приблизить к себе Ирэю?
— Не уверена, что я вообще хочу ее видеть, но сейчас лучше держать ее на расстоянии вытянутой руки, — заметила я.
— Забавно, — произнес Льер.
— В нашем мире есть поговорка, что врагов надо держать гораздо ближе, чем самых лучших друзей.
— И ты еще будешь мне говорить о том, что элленари ужасны?
Я бросила на него быстрый взгляд:
— В последнее время я такого не говорю.
— В последнее время мы почти не разговаривали. Тебе нравится в Аурихэйме?
Вопрос заставил меня остановиться.
— Ты хочешь спросить, не хочу ли я здесь остаться? — поинтересовалась, глядя ему в глаза. — А может быть, проводить домой? Когда мы общались с тобой в твоем… облике, ты собирался отправить меня домой, Льер.
— Многое с тех пор изменилось.
Маска Золтера — очень удачное прикрытие, под ней можно многое спрятать. Не помню, приходила ли эта мысль мне в голову раньше, но сейчас, когда я смотрела в темные, как густой медвежий мех, глаза, в них не отражалось ровным счетом ничего из того, что могло бы быть в темно-синих. По правде говоря, и не должно было быть, эмоций в Золтере было как в кушетке, а то и меньше.
Я не стала продолжать этот бессмысленный разговор: если бы Льер на самом деле хотел отправить меня домой, уже сделал бы это. Сейчас, когда я выторговала себе возможность ходить где угодно и когда угодно, ничто не помешает мне побывать в библиотеке. Если честно, пока не представляю, как я заставлю ее подчиняться смертной королеве-не-королеве. Не представляю, и сегодня представлять не хочу, но завтра непременно попробую.