Заклятье зверя

Набокова Юлия

Внезапно он хлопнул себя по груди, вспомнив о фамильном медальоне, и, не обнаружив его, похолодел. Исчезла единственная его память об отце! Неужели он потерял медальон на поле битвы с орками? Но внезапно на тумбочке у изголовья кровати, где стояла кружка с водой, что-то сверкнуло, и Вернер увидел свою пропажу. Слава Всевышнему! Он торопливо повесил медальон на шею, спрятал его под одеждой. Интересно, что подумала монахиня, когда заметила украшение? И знает ли о нем Ивонна?

Потом он вспомнил еще об одной важной вещи и бегло оглядел комнату – узкую, небольшую, с

кроватью у стены и лавкой возле окна. Не найдя своей котомки, с беспокойством выглянул в коридор и увидел, как Ивонна вложила в широкую ладонь монахини увесистый кошель. Да там, должно быть, целое состояние! Целительница сноровисто убрала кошель и обернулась к нему:

– Готов, голубчик?

– А моя котомка… где она?

Монахиня непонимающе захлопала глазами, и у Вернера упало сердце. Неужели его книга заклинаний утеряна? И теперь, как новичку, придется начинать все сначала?

– Она в гостинице, – вмешалась Ивонна. – Все твои вещи там.

– Тогда идемте.

Сделав шаг за порог, Вернер задержался, чтобы поблагодарить Бригитту.

– Береги себя, сынок, – добродушно прогудела она. – Доброй дороги!

Вслед за молчащей Ивонной Вернер спустился во двор, где их ждал Хартвиг.

– Наконец-то! – Лицо воина просияло. – Хвала небесам, ты поправился!

Радость Хартвига была такой искренней, что Вернеру сделалось неловко.

– И хвала Бригитте, – с улыбкой дополнила Ивонна.

– И золотым запасам госпожи Ивонны, – с сарказмом добавил Вернер.

Ивонна безо всякого смущения взглянула ему в лицо.

– Это самое малое, чем я могла тебя отблагодарить за спасение моей жизни.

– Значит, теперь мы в расчете? – с вызовом спросил Вернер.

– А ты, парень, как будто не рад? – вмешался Хартвиг. – Ну-ну, не будем ссориться.

Вернер пожал плечами: ему-то что? Ссорься, не ссорься, теперь они порознь. Он уже в Трамории, отныне у него своя дорога, в столицу, к знаниям и славе, а у Ивонны с Хартвигом – своя. Но почему-то при мысли о том, что скоро предстоит расстаться с недавними попутчиками, на Вернера накатила тоска. Ничего, думал он, идя вслед за этими двумя к гостинице, где находились его вещи. Это все потому, что они вместе пережили такое, что никогда не забудется.

Ивонна с Хартвигом молчали, и невозможно было понять, о чем они думают. А Вернер, пользуясь тем, что на него не обращают внимания, глазел по сторонам. В городах он не бывал, даже будучи маленьким наследником знатной семьи, и теперь все ему было в диковинку. И блестевшая на солнце мостовая, и красивые, в два этажа, дома из серого камня, похожие на замки в миниатюре, и многочисленные лавки, манившие вывесками, и гарцевавшие по мостовой рыцари и асассины, и гном, стоявший на пороге оружейной мастерской, и чудно уложенные прически дам, и нарядно одетые жители.

Один из них, по виду его ровесник, как раз шел им навстречу, расфуфыренный, как жених на свадьбе. Вернеру сделалось нестерпимо стыдно за свою бедную, залатанную одежду. Он невольно одернул рубаху и внезапно понял, что его одежды, в которой он вышел из деревни, больше нет. Стоит поблагодарить за это

Ивонну. Хорош бы он был на улицах Трамории в своей пыльной ветоши и сношенных башмаках! Сразу было бы видать деревенщину. Зато теперь он одет в новенькие вещи и выглядит ничуть не хуже идущего навстречу модника.

При этой мысли Вернер приосанился и торжествующе взглянул на юношу. Но тому не было никакого дела до Вернера и его одежды. Он не сводил глаз с Ивонны. Даже шаг замедлил, каков нахал! А когда и это не помогло, и Ивонна, не обращая на него внимания, прошла мимо, модник даже шею свернул, глядя ей вслед. За что и поплатился.

Вернер не отказал себе в удовольствии проучить горожанина и подставил ему подножку. Парень растянулся на мостовой, а Вернер со злорадной ухмылкой продолжил путь. Надеюсь, победно думал он, это отобьет у модника охоту засматриваться на чужих невест!

Вскоре Хартвиг с Ивонной свернули в кованые ворота. Войдя вслед за ними, Вернер замешкался при виде богатого двухэтажного здания из красного камня. Гостиница называлась «Красный цветок» и выглядела настоящим дворцом. Некстати вспомнился постоялый двор на тракте, откуда его прогнал хозяин…

Хартвиг окликнул его, и Вернер заторопился к крыльцу.

Владелец гостиницы, встретивший их у входа, оказался полной противоположностью тучному грубому хозяину постоялого двора. Это был энергичный мужчина средних лет, встретивший их с большим радушием.

– Комната для господина уже готова! – обратился он к Вернеру, онемевшему от такого почтительного обращения. – Какое счастье видеть вас в добром здравии!

Жаль, вздохнул про себя юноша, что не придется заночевать в этом дворце. Он только вещи свои заберет и тут же распрощается со своими попутчиками.

– Слышали последние известия по поводу звезды? – доверительно понизив голос, подмигнул хозяин, обращаясь сразу ко всем трем постояльцам. – Говорят, что это знак Всевышнего. Император послал отряд рыцарей к месту падения звезды. Интересно, что они там найдут?

Однако Ивонна пресекла продолжение разговора, вежливо, но твердо сообщив:

– Прости, Оствин, но мы торопимся.

– Да-да, конечно! – Оствин посторонился, пропуская их к лестнице, ведущей в комнаты. – Приходите на обед. Сегодня рыбная уха и жаркое из молочного поросенка.

У Вернера аж слюнки потекли от перечисления блюд. Сколько ж дней он не ел? В дороге питался одним хлебом и яблоками, а потом провалялся больным, и монахиня кормила его какой-то баландой.

– Благодарю, – кивнула Ивонна. – Обязательно придем.

Что ж, ободрившись, решил Вернер, если пригласят отобедать, отказываться он не станет. Надо же подкрепиться, прежде чем продолжать путь.

Наверху Хартвиг отвел Вернера в отдельную комнату – она оказалась втрое больше того закутка в доме Бригитты, где Вернер провалялся последние дни. Пока юноша в восхищении рассматривал красивое убранство, пуховую постель, огромную дубовую лохань в углу, расшитые занавески на окнах, Ивонна сходила к себе и принесла его котомку.

– Благодарю, – кивнул Вернер и в волнении заглянул внутрь.