Заклятие немоты
Шрифт:
Но даже самая долгая ночь рано или поздно заканчивается. Едва забрезжил рассвет и сороки застрекотали, здороваясь с восходящим солнышком, черный карлик растаял, будто и не бывало. Исчезла хижина, а вместе с ней и огонь. Единственное, что уцелело, — это камень, на котором сидели Сианад и Имриен. Первые лучи утра рассеяли чары нежити, открыв путникам глаза: камень лежал у самого края крутого обрыва. Потянись эрт за мнимым поленом — непременно сорвался бы и сломал себе шею, как те несчастные, кости которых белели на земле под утесом.
— Я сразу
Как только солнце осветило дорогу, путники поспешили прочь от страшного места. Они шли весь день, почти не разговаривая. Усталые, издерганные, оба вздрагивали при любом неожиданном шорохе. После того как Сианад и Имриен спустились в долины и снова попали в лес, пронизывающий холод страны злыдарей сменился блаженным летним теплом.
Под вечер деревья поредели, и между ветвями заплясали какие-то огоньки. Вверху над кронами тоже двигался странный источник света. Лес наполнился вздохами, всхлипами и бормотанием. Имриен ощутила, как на голове зашевелились волосы: по правую руку от девушки шел некто невидимый. Не смея обернуться, она несколько раз скашивала глаза, но взгляд пронизывал пустоту и упирался в окружающие деревья.
На пути встретился небольшой ручеек. Люди пересекли его вброд, и после этого пугающее ощущение чужого присутствия оставило девушку.
— Бабуля всегда меня учила: страх мешает увидеть верную дорогу — избавься от него и сразу поймешь, куда идти, — вполголоса молвил Сианад.
Загадочные огни исчезли, и путники вышли на просторную просеку. Мощные стволы вокруг были повалены, их место спешила занять новая поросль. Посреди высилась до небес грандиозная стальная конструкция на четырех столбах. У Сианада отлегло от сердца.
— Эстафетная Башня, — заулыбался он, вытирая пот со лба. — Судьба к нам благосклонна. Сплошное железо, никакой тебе нежити.
Лицо эрта вытянулось.
— А ведь на карте нет Эстафетных Башен, — мрачно изрек он. Но тут же просветлел: — Рисунок-то грубый, приблизительный, где запачкался, где стерся от времени… В общем, мне все равно. Ночуем здесь.
Само собой, Башня не вся была из железа, иначе не устояла бы на такой узкой основе. Некогда силдроновые прокладки поддерживали в воздухе верхнюю половину сооружения, искореженные ржавеющие останки которой лежали теперь на земле: видимо, пираты наведались или кто-то еще позарился на драгоценный металл.
Сианад привязал камень к концу бечевки и подбросил его. Тот упал вниз. Эрт попытался снова. На сей раз камень перелетел через высокие перила и вернулся к Сианаду. Тот накрепко привязал веревку к обломку Башни и с видом победителя протянул свободный конец Имриен.
— Обвяжи его вокруг талии, хватайся обеими руками и лезь наверх. Как только окажешься в безопасности, бросай бечевку мне.
Восхождение было
Один раз проржавевшая балка подломилась и девушка чуть не упала, но эрт поймал ее за локоть. Хватка Сианада была крепче и надежнее любого железа.
— Держись, шерна. Это потруднее, чем лазать по веткам, зато тут безопаснее, чем в гнезде!
На полпути к платформе они отыскали начало лестницы, ведущей на первый этаж. Здесь путники отряхнулись от ржавчины и устроились на привал. Небо снаружи затягивали тяжелые тучи, пылающие в закатных лучах.
— Ветер опять поднимается, — заметил Сианад и, отхлебнув из кожаного бурдюка, утерся рукавом. — Похоже, дело к дождю.
Внезапно он застыл, пораженный одной мыслью.
— Если начнется гроза, нам придется уносить отсюда ноги, Имриен. Я видел, как эти железные штуки притягивают к себе молнии.
Тьма настала почти мгновенно. Путники поели сушеных фруктов и расположились на ночлег. Однако обоим было не до сна. Общаться тоже не хотелось. Ветер ревел и свистел в пустотах полусгнившей опоры, задувая в дырявый потолок. Башня со скрипом покачивалась. Так продолжалось до утра. Грозы не было, но перед самым рассветом ветер утих и серое одеяло неба навалилось на Башню, рассыпавшись мелкой теплой изморосью. Вскоре путники вымокли до нитки. Ржавчина затекала вместе с водой под одежду и терзала исцарапанную кожу.
Эрт ворчал и бранился все время, пока они спускались с башни при бледном свете утра, торопясь продолжить путь. Повсюду звенели беспечные ручейки, будто потоки стекляруса перекатывались среди сверкающей листвы и мхов. Каждая паутинка превратилась в перламутровое ожерелье, с каждой ветки тянулась вниз живая серебряная цепочка из капель. Струйки воды словно отбивали развеселый ритм своими быстрыми, легкими ножками, мелодично пересмеиваясь и перешептываясь друг с другом. Яркая, сочная, омытая листва рукоплескала дождю. Имриен чудилось, что с неба льются прозрачные звуки свирели и радостная песенка:
Я гашу и утоляю,
Я ращу и примиряю,
Я чистейшим серебром
Вены леса наполняю!
Хочу — скачу!
Бегу — пою!
Мокро? Неприятно? Пустяки! Имриен счастливо улыбалась и шлепала в размокшей обувке прямо по лужам и ручейкам. Даже вид у девушки был отдохнувший и посвежевший. Она слушала музыку дождя и наслаждалась.
Вдруг перед путниками прямо изо мха вырос темнокожий карлик и долго шагал впереди, прежде чем исчезнуть под землей. Другое существо, что вышло им навстречу, стремительно увеличивалось в размерах. Поравнявшись с людьми, оно уже было ростом с могучее дерево. Но когда Имриен, не сдержавшись, обернулась, великан весь усох, съежился и юркнул под серый камень.