Заклятие роз

Самойлова Анна

– Какое отношение Венера имеет к сатанистам? – спросила Полина.

– Венера? Никакого, – ответил Серафимович.

– А как тогда получилось, что… – начала спрашивать Марта, но Серафимович не стал слушать вопроса.

– Я ж говорю, всё зависит от того, кто и с какой целью смотрит на пентаграмму. Без наблюдателя это просто рисунок на асфальте.

Девушки недоверчиво переглянулись – слишком много в новостях говорилось о сектантах и их обрядах.

– Вы бы поменьше читали жёлтой прессы, – вздохнул Серафимович. – Во всяком случае, пока не научитесь отличать ложь от правды.

– И в чём правда пентаграммы? –

спросила Марта.

– В том, – ответил Серафимович, – что в Древнем Вавилоне вера в оберегающие свойства пентаграммы была так глубока, что её изображали на дверях магазинов и складов, чтобы уберечь товары от порчи и кражи. А правители выбирали пентаграмму знаком власти, например, ставили на печати. И не только в Древнем Вавилоне, но и Александр Македонский использовал пентаграмму на своих печатях. Археологи нашли при раскопках…

Марта отметила, как Серафимович слегка усмехается всякий раз, когда говорит об археологах.

– Есть версия, что пентаграмма символизирует богиню плодородия и плотской любви, войны и распри Иштар. Она олицетворяла планету Венеру… Ну, с Венерой всё понятно…

– А почему Венера и война? – спросила Марта, она сама не заметила, как ей стало интересно.

– Потому что Венера и утренняя звезда, и вечерняя. Утром – воюем, вечером – любим. Это так по-человечески… – Серафимович снова снисходительно улыбнулся.

– Вы так говорите, как будто вы не человек, – прокомментировала усмешку преподавателя Марта.

Он пристально посмотрел на неё и продолжил лекцию как ни в чём ни бывало.

– Есть ещё одна версия использования пентаграммы – как отличительного знака принадлежности к сообществу или закрытой группы. Например, пифагорейцы… Они учили, что мир состоит из пяти взаимосвязанных элементов: огня, воды, воздуха, земли и эфира. Они в углах пентаграммы ставили пять букв: – вода, – земля, – идея или дух, – огонь и – воздух. – Серафимович поочерёдно показал на начертанной на полу пентаграмме сначала на самый верхний угол, потом на левый верхний, на правый нижний, верхний правый и нижний левый. – Пентаграмму, как отличительный знак использовали гностики – для них это был символ интеллектуального могущества. Пентаграмма есть и в символах тамплиеров. В средневековом западном христианстве она стала напоминанием о пяти ранах Христа: от тернового венка на лбу и от гвоздей на руках и ногах… В арабских манускриптах пентаграмма, заключённая в круг, – Серафимович указал на круг на полу, – называлась «Печатью царя Соломона». Кстати, печать Соломона активно использовалась средневековыми европейскими магами. Вписанная в круг пентаграмма с символами пяти элементов: огня, воды, земли, воздуха и эфира – в углах, и вписанным в пентаграмму человеком – такая пентаграмма является символом микрокоссма – знака оккультной духовной работы на материальном плане.

– Столько всего… – восхитилась Марта. – Я и не знала…

– А как же с сатанистами? – спросила Полина.

– Это одно из самых молодых использований пентаграммы. В 1854 году Элифас Леви в книге «Учение и ритуал Высшей магии» использовал перевёрнутую пентаграмму для обозначения Сатаны. Он писал: «Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет Сатану в виде козла на шабаше; когда восходит один конец – это знак Спасителя». Перевёрнутая пентаграмма называется Зеир Анпин.

– Это что получается? Больше

пяти тысяч лет пентаграмма защищала, а символом сатанистов служит меньше двухсот лет, и уже о защите мало кто помнит, но все знают о сатанистах… – прокомментировала Марта и покачала головой.

– Я в вас не ошибся! – сказал довольный Серафимович.

Глава 11

Казалось, урок с Серафимовичем пролетел как одно мгновение. Марта с интересом слушала и понимала, что он много знает и умеет, многое повидал. И в общем-то может интересно рассказывать… И как бы она к нему не относилась, а не оценить его было невозможно. И ей хотелось разобраться в своих мыслях и чувствах, её снедало противоречие: с одной стороны, он обманом затащил их в этот университет, сделал её горбатой, а с другой – Марта уважала умных людей. И как теперь относиться к Серафимовичу, она не знала…

Поэтому, когда Полина в коридоре начала ныть про то, что устала, и что если их пошлют ещё на одну лекцию, то она умрёт, Марте захотелось ей помочь умереть.

Собственно, к нытью подруги Марта привыкла. Это была особенность характера Полины. Она ныла по поводу и без повода. Но стоило чему-то случиться, и от нытья не осталось и следа. И Полина в момент оказывалась готова к бою… Марта знала это наверняка – подобное не раз случалось за время их знакомства и дружбы. Слёзы высыхали с такой скоростью, что Марта не переставала удивляться – вот только что Полина плачет, а через миг уже разъярённая львица готова броситься в атаку.

Поэтому Марта и не удивилась, когда скорее почувствовала, чем увидела, как Полина выпрямилась. Походка рыжеволосой подруги вдруг стала летящей, каблучки звонко застучали…

Глянув сначала на Полину, а потом проследив за её взглядом, Марта сама поскорее попыталась расправить плечи, но горб не позволил ей этого, и у неё в сердцах вырвалось:

– Будь ты проклят, Серафимович!

Дело в том, что навстречу девушкам шагал Бард – лаборант Февроньи Статс.

Он шёл не спеша, одет был всё так же: в чёрный свитерок и брюки. В руках он бережно держал толстый фолиант и казалось, был полностью сосредоточен на нём.

Полина замедлила шаг, в то время, как Марте захотелось побыстрее пройти мимо, чтобы Бард её такой не увидел, потому как избавление от горба – дело времени. Но и бросать подругу было неудобно, поэтому Марте пришлось сдержать шаг…

Наконец, когда до встречи с высоким блондином оставалось несколько шагов, Полина заступила ему дорогу.

– Здравствуйте! – обратилась она к Барду, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. – Мы с подругой немного заблудились. Вы не могли бы показать нам, где столовая?

– Так вы идёте не в ту сторону, – ответил Бард. Голос у него был бархатный и очень приятный. – Пойдёмте, я вас провожу. Мне всё равно по пути.

– Ох, как это здорово! – защебетала Полина, легко разворачиваясь и пристраиваясь рядом с Бардом.

Марта исподлобья посмотрела на подругу, потом на лаборанта Февроньи Статс, и немного приотстав, пошла вслед за ними. Потому что, во-первых, нельзя бросать подругу, а во-вторых, действительно пора перекусить – когда ели с Анжеликой, то Марта не наелась – так, куски похватала… А теперь и вовсе проголодалась… Да и Бард…