Заклятые любовники

Эльденберт Марина

— Она не похожа на идиотку, Берт. Это слишком убийственная авантюра.

В голосе де Мортена сквозило нарастающее раздражение, словно этот разговор они заводили множество раз.

— Всевидящий, Морт! Ты вообще способен думать, когда дело касается этой женщины? Луизе наверняка пообещали золотые горы и освобождение от заклятия, когда все закончится. Виконт Лефер по уши в долгах — ты бы видел список его закладных, а граф не спешит на тот свет, чтобы оставить ему наследство.

— Этот выползень от нее отказался.

— Ты

уверен? С Себастьяном Чепменом у нее весьма милые отношения. Они частенько встречались — с тех пор, как он поступил в Университет. У всех нас есть слабые места, на которые можно нажать, а девица здорово устала от нелегкой актерской доли. Думаешь, ей не хочется вернуться к жизни, от которой она столь опрометчиво отказалась?

Я невольно сжала руки в кулаки. Для начала, моя жизнь меня полностью устраивала, а из театра я сбежала отнюдь не по собственной воле! Вот ведь змей! Не только меня втянул в свою теорию заговоров, но и мою семью. Да, мы часто встречались с Себастьяном, но он ни словом не обмолвился о том, что отец в долгах. Что же произошло?

— Во — первых, выбирай выражения, — я чуть назад не шарахнулась — таким страшным голосом Винсент осадил Фрая. — А во — вторых, ты ее недооцениваешь, Берт. Луиза сама выбрала свою судьбу. Могла спрятаться у деда, но не стала. — Мне показалось или в голосе де Мортена проскользнуло восхищение? — Да она сбежит отсюда, как только избавится от заклятия.

Я почувствовала себя неловко — впервые за все время, что слушала их разговор. До этого, у меня, по крайней мере, не возникало ощущения, что я залезла Винсенту в душу и ковыряюсь там своими грязными ручонками, пока он спит. А еще мне стало нестерпимо стыдно, потому что несмотря на все он меня… защищал? И кажется, верил в мою невиновность?

Возможно, поэтому я не стала дожидаться пока Фрай скажет очередную гадость и распахнула дверь.

— Простите, что прерываю ваш разговор…

Две пары глаз воззрились на меня в искреннем изумлении, словно на моем месте стоял говорящий баун и хоботом раскачивал люстру.

— Невероятно, — сказал Фрай.

Сказала бы я тебе, что на самом деле невероятно, склизкий выползень, но сейчас не до того.

— Лавиния просила…

— Луиза, вы правда слышали наши голоса? — Винсент шагнул ко мне и сейчас внимательно смотрел в глаза.

— Да.

А что в этом такого? Я на слух не жалуюсь и вообще за здоровьем слежу.

Фрай только головой покачал.

— Что не так?

— Наш разговор был скрыт пологом безмолвия.

Пологом безмолвия? Одной из сильнейших магических защит? Той, поставить и обойти которую способны только очень одаренные маги? Но… как?! Да я же не только слышала их разговор, но и заявила об этом!

Ой мамочки.

Я попятилась, наткнулась на стену и замерла. М — да, Луиза, вот это ты влипла!

8

Следующие несколько

минут меня не замечали от слова совсем. Винсент и Фрай перешли на арнейский и ругались страшными словами, причем судя по интонациям, ругались буквально — от них разве что искры не летели. Когда двое непробиваемых мужчин переходят на угрожающий тон, это, знаете ли, пугает. Вдобавок ко всему багажу непоняток добавился следующий вопрос: как у меня с малюсенькими способностями к магии получилось взломать полог? Точнее, не взломать, а просто его не заметить?

Впрочем, додумать не позволили: де Мортен просто подлетел ко мне, схватил за руку и потащил за собой. Дверь за нами захлопнулась с таким оглушительным треском, что зазвенело в ушах.

— О чем вы говорили?

— О сортах вэлейских роз. О вас, разумеется.

— Что именно?

Очень надеюсь, что он не станет снова играть в молчанку, а скажет прямо. Потому что иначе я не знаю, что сделаю!

— Фрай хотел посадить вас под замок и устроить допрос с пристрастием.

М — да. Лучше б дальше играл в молчанку.

— Лавиния! — воскликнула я, тщетно пытаясь затормозить, даже за перила ухватилась в надежде, что он наконец-то остановится.

— Что — Лавиния?

— Ей плохо! Она просила вас прийти!

Винсент побледнел, впился взглядом в мое лицо.

— Идите в свою комнату и ждите меня, — и добавил мягче: — О Лави я позабочусь.

Он отпустил мою руку и направился в сторону хозяйского крыла, а я подхватила юбки и поспешила за ним. Надоело, что мне постоянно говорят, что делать, куда идти, как себя вести, чем заниматься, с кем разговаривать. Сам вон дружит с Фраем, который меня считает шпионкой и преступницей, да еще и допрашивать хотел.

Я догнала Винсента и пошла рядом.

— Я же сказал вам идти к себе, — меня наградили раздражением и испепеляющим взглядом.

— А завтра вам захочется, чтобы я с башни прыгнула. Считайте, что у меня повиновение сломалось.

— Да оно у вас никогда и не работало толком.

Прогонять меня не стали, и то ладно. Под быстрый размашистый шаг Винсента приходилось подстраиваться, читай почти бежать, зато в комнате Лавинии мы оказались быстро.

Девочка слабым голосом позволила нам войти. Она закуталась в одеяло еще сильнее и дрожала, но встретила нас широкой улыбкой.

— Только ты могла простудиться в доме, где жарко, как в печи, — хмыкнул Винсент, присел на край кровати и сжал ладонь сестры в своих руках. Его упрек прозвучал на удивление добродушно, а Лавиния смотрела на него с неприкрытым обожанием.

— Так жарко, что приходится открывать окна!

— И что же мне с тобой делать?

Лави бросила на меня хитрый взгляд.

— Исполнять все мои желания?

— Не слишком ли много для маленькой притворщицы? — прищурился Винсент.

— Нет! — Девочка закашлялась.