Заклятые любовники

Эльденберт Марина

Не подействовало. То есть подействовало, но только наполовину. Все оттенки темно — синего и угольного мы отмели, после долгих препирательств и всякого рода ухищрений а — ля «мужчины любят насыщенный красный» шоколадный атлас тоже был отвергнут. Мне удалось отстоять бордовый, но чувствовала я себя так, словно в одиночку переписала собрание сочинений древних философов.

Для себя я выбрала островной шелк нежного кораллового цвета — легкий, невесомый, переливающийся. И безумно дорогой. Портниха сообщила, что завтра привезет все ткани, поскольку

работать ей предстояло в Мортенхэйме. На том и расстались.

— Прежде чем вас учить, я должна проверить, на что вы способны, — Тереза быстро шла по коридору, и мне приходилось за ней бежать. К счастью, в Мортенхэйме творилась такая суета, что никому не было до нас дела, иначе кто-нибудь явно заинтересовался, с какой это радости мы подружились и не поленился бы доложить Винсенту, когда он вернется. А это в мои планы не входило — по понятным причинам.

— И… как это проверить?

Она не ответила. Мы свернули в дальний коридор, прошли сквозь анфилады, через которые можно попасть в оранжерею — теперь я это точно помнила, но неожиданно направились в другую сторону. Здесь было совсем тихо, только стук наших каблуков эхом разносился по коридору.

— Куда мы идем?

— В подземелье.

Коротко и ясно.

— Зачем?

— Вы думаете, что я буду проверять вашу силу в большой гостиной?

Язвительности в ней хватит на целый вагон змей и еще одну маленькую жабу.

Тереза толкнула неприметную дверь, и мы оказались в небольшой комнате, другой выход из которой уводил в темный каменный коридор. Я представила жуткое подземелье, сверху капает вода, в камерах стонут пленники Мортенхэйма, и спускаться как-то расхотелось. Прежде чем я успела передумать, Тереза взяла с полки масляную лампу, зажгла ее и также резво направилась вперед.

— Идемте.

В коридоре было темно и холодно — я пожалела, что не захватила шаль, но сухо и очень тихо. Огонек лампы прыгал как безумный заяц, лестница неслась вниз широкими ступенями. Мы сделали три круга и вышли на площадку.

— Подождите здесь.

Тереза быстро пошла вперед, зажигая один за другим факелы. Никаких камер здесь не было, только арка, ведущая в залу с высокими потолками и размером с несколько бальных. Вдалеке темнела пустая глазница прохода. Стены источали холод, я ежилась и потирала руки, дожидаясь, пока сестрица Винсента вернется.

Она ненадолго скрылась в темном коридоре, а вернулась с длинной белой свечой. Вручила ее мне, сама отступила и сложила руки на груди.

— Магия вашей семьи — укрощение стихии, наверняка досталась и вам. Ладжера защищает вас от спонтанных всплесков, но не запечатывает осознанную силу. Направьте энергию на свечу и зажгите ее.

Эм. И как это сделать? Для начала неплохо бы объяснить, с чего начать. Все мои развлечения с травами для омоложения и зельями красоты не имели ни малейшего отношения к подчинению стихии.

— Сконцентрируйтесь. Почувствуйте силу внутри и направьте ее вовне.

Тереза смотрела на меня, а я на нее. Ну не знаю,

может для любого из семейства Виго это как чихнуть, меня же таким премудростям не обучали. Я уставилась на свечу, точнее — на тонкий фитилек, но он и не думал загораться. Больше того, внутри меня тоже ничего не загоралось.

— Я… у меня ничего не получается, — вышло сконфуженно. И Винсент еще говорил, что это опасно?!

— Зачем вы тогда сюда пришли? — Сейчас Тереза больше напоминала генерала в юбке, чем леди. — Это нужно вам, а не мне. Соберитесь!

У меня получится лучше, если вы не будете на меня орать! — огрызнулась я.

Ее глаза метали молнии. К счастью, в переносном смысле.

— Вы же чувствовали свою силу раньше? Легкое покалывание в пальцах, растекающееся по всему телу? Ком из тепла и света в груди?

Ком в груди я однозначно чувствовала. Несколько раз за последние месяцы. Только не уверена, что он состоял из тепла и света. Да и покалывание в пальцах было, только если я расскажу по какому поводу, Тереза станет цвета бессердечно отвергнутого алого шелка и никогда больше со мной не заговорит.

Ладно, попробуем еще раз.

Я стянула перчатки и почувствовала холодную свечу. Вздохнула, зачем-то зажмурилась и сосредоточилась… на змее. Сама не знаю зачем, просто все мысли обратились к ней. Привычная легкая щекотка ладони заставила улыбнуться. Я представила, что вся моя сила собрана в крохотной черной спирали, напоминающей ожившую татуировку, и тут руку словно сунули в кипяток. Ай — ай — ай, как же больно!

Я заорала в голос, услышала крик Терезы и широко распахнула глаза. Порыв ураганного ветра отшвырнул сестрицу Винсента, загасил добрую половину факелов. Свеча стекала по ладони, обжигая расплавленным воском, но даже из-под него я видела изумрудное мерцание извивающейся на ладони закорючки.

Опомниться не успела — из дальнего коридора донесся вой. Тот самый, от которого я одной прекрасной ночью в Мортенхэйме чуть пожизненную икоту не заработала. Вой сопровождался громким топотом: это что-то приближалось к нам! Позабыв об обожженной ладони, я бросилась к распластавшейся на полу Терезе и вцепилась в нее мертвой хваткой, пытаясь помочь подняться и волоча за собой.

— Пойдемте! Поднимайтесь! Да быстрее же!

— Отпустите! Уберите руки, живо! — сестрица Винсента барахталась в своих юбках и попутно отбивалась от меня. Да что же она как черепаха, перевернутая на спину?! Нам срочно нужно бежать!

Ой, поздно. В залу влетело оно. Внушительных размеров мужчина в форме лакея. Точнее, мужчиной оно было когда-то, а сейчас выглядело не лучшим образом: бледное лицо, остекленевшие глаза с неестественно светлой радужкой, чудом не сливающейся с белками и застывшими бусинами зрачков. Полупрозрачную сероватую кожу расчертила черная сетка сосудов. Зомби?!

— ААААА!!! — От собственного вопля заложило уши. Я шарахнулась к ближайшему факелу, сорвала его со стены и выставила перед собой, как оружие.