Заклятые Враги
Шрифт:
— Почему я не была достаточно хороша для тебя?
— Магнолия. — Голос низкий, а взгляд интенсивно греет меня. — О чем ты?
Я не должна была спрашивать. Не здесь. Не так. Не почти в два часа ночи. И уж точно не после многолетней отчужденности и ночи пьянства.
Наша история богата, охватывает годы и идет корнями далеко вглубь. По крайней мере, мы в долгу перед самими собой, чтобы придать этому разговору лучшее время и немного уважения.
— Забудь, что я сказала. — Делаю первый шаг.
— Ты была довольно
Я останавливаюсь. Сердце почти разбивается снова и снова. Он говорит мне то, что хочу слышать — как делал всегда. Это его сильная сторона. То, чем я никогда не могла овладеть.
Сплевываю правду, не остатки алкоголя. Он покрывает все толстым слоем меда и улыбкой с ямочками на щеках.
— Просто... прекрати. — Хватаюсь за перила и делаю еще три шага. — Не делай этого.
— Ты довольно хороша для меня.
Я прислушиваюсь к его шагам. Они так и не приблизились. Он не следует за мной. Ксавьер не собирается устраивать шоу или широкий жест. И может быть это к лучшему, потому что я не знаю, как буду реагировать.
— Я устала. — Усталость окутывает меня. Делаю еще один шаг, затем еще два. Отворачиваясь от него, поднимаю кончики пальцев к губам, которые все еще покалывают от поцелуя. — Спокойной ночи, Ксавьер.
— Тебе было весело со мной сегодня? — спрашивает он, как только я добираюсь до вершины лестницы.
Я перемещаюсь по узкому проходу к своей комнате, наблюдая за Ксавьером. Отсюда он выглядит таким безобидным, таким милым. Он не похож на парня, который когда-то разорвал мое сердце в клочья горсткой слов.
Слово «да» почти вырывается из губ, но я оставлю его на утро, когда буду в трезвом уме. Может быть, утром мне захочется поговорить еще немного. Кто знает? Возможно, даже получу некоторые ответы.
А пока не хочу, чтобы он думал, что мы снова друзья. Новая дружба с Ксавьером — это врата в опасные места.
Это все, что я считаю правдой.
ГЛАВА 6
КСАВЬЕР ФОКС
Пот стекает по моему лицу, течет за ушами и в глаза. Я бегу, легкие расширяются, когда порыв теплого морского ветерка дует в лицо.
Замедляюсь, приближаясь к травянистой тропе к пляжному домику. Опираясь руками на бедра, перевожу дух и мысленно глажу себя по голове за то, что не пил прошлой ночью. Пробежка с похмелья — это не весело.
Я поднимаюсь по лестнице в дом, в котором слишком тихо, когда оказываюсь внутри. Магнолия еще спит, что уже хорошо. Ей нужно поспать, после всего того веселья, которое у нее было прошлой ночью.
После быстрого приема душа и переодевания, направляюсь в сторону кухни и соображаю завтрак, подходящий для короля.
Магнолия спит, несмотря на весь шум и позвякивание.
Мне
Завтракаю в одиночестве во главе длинного стола, заставленного такими стульями, которые вы держите только для семьи и друзей. У Эддисон и Уайлдера должно быть много их. Я встретил Уайлдера несколько лет назад, когда только начинал продавать недвижимость, а он только начинал свою собственную инвестиционную фирму. Я подсказал ему о некоторых квартирах «SoHo», и мы сблизились. Он никогда в итоге не нанимал меня в качестве агента — у него уже был человек, — но мы поддерживали связь и стали друзьями.
Забавно, что первое место, куда отправилась Магнолия, когда решила не иметь со мной ничего общего, было агентство «Ван Клиф». Она чертовски хорошо знала, что мы с Уайлдером были друзьями, а Эддисон давно хочет сблизить нас.
Свист воды по трубам, которому предшествует легкая походка наверху, говорит мне, что Магнолия проснулась. Я заканчиваю завтракать, споласкиваю посуду и убираю ее.
— Что это? — спрашивает она через минуту, появляясь на другом конце кухонного островка. Она указывает на накрытую тарелку.
— Твой завтрак. — Я направляюсь к холодильнику и хватаю пакет апельсинового сока. — У тебя выдалась вчера веселая ночка. Тебе нужно поесть.
Уверен, Мэгс проклинает меня внутри за то, что указываю ей, что делать, но есть что-то странно приятное в том, чтобы заботится о женщине, которая отказывается от того, чтобы с ней нянчились. Обычно это приносит незначительные плоды, как дразнящая улыбка, с которой она борется, сверкает в ее глазах, когда не хочет, чтобы я знал, что в тайне ей это нравится.
Только в этот раз она смотрит мимо меня с сжатыми губами. Она выглядит усталой, потирая виски, и прищуривается, пока ее глаза привыкают к заполненной светом кухне. Я прислоняюсь к стойке, скрестив руки, когда она присаживается и подвигается.
— Спасибо тебе за это. — Мэгс разворачивает пластик и поднимает вилку, ковыряясь в яичнице, и переворачивает кусочек бекона.
По-прежнему придирчива, как и прежде.
— Соль и перец в яйце, — говорю я. — Бекон из индейки. Тост с зернами и натуральным маслом. Ничего особенного.
Она кусает тост, а я приношу ей небольшую чашечку яблочного сока. Разговор прекращается. Никакого звука, кроме стука столового серебра о фарфор.
— Как самочувствие? — спрашиваю я через несколько минут, поскольку не могу вынести минуту этой неловкой напряженности между нами.
— Отлично.
Я на это не куплюсь.
Мэгс делает женственный глоток сока, смотря в окно на беспокойные волны, разбивающиеся о пляж. Забавно, какими спокойными они были этим утром. Сейчас они кажутся взволнованными.