Заклятые враги

Владислава

– Я бы тоже - никогда, - внезапно выдохнул Шэйран, - не подумал бы даже воспользоваться девушкой вопреки её желания. Но, заметь, Богине Эрри на это глубоко наплевать. Что на девицу на алтаре, что на моральные принципы того, кто должен поучаствовать в непорочном зачатии. Неприятно, правда?

Он отпустил её - и магия схлынула.

– Вот так она действует. Когда всё, что у тебя есть свободного, это только сознание. Если бы быть слепой и глухой, то можно даже верить в Богиню, правда? Вот только эту милость она никому не дарует, - Шэйран вытянулся на кровати, даже не избавившись от обуви. Волшебство сорвалось

с цепи всего на пару секунд; не то чтобы ему было стыдно.

Королева Лиара, как ни крути, вела свою родословную от Богини.

– И, - продолжил он с неимоверным равнодушием, - если для вас важен сам факт… Чтобы это было дитя, дарованное Богиней… Что ж, думаю, - его лицо превратилось в дикую и почти полную ненависти гримасу, - у тебя есть все шансы.

Она застыла в углу, всё ещё пытаясь понять, одумался Шэйран или действительно разыгрывал перед нею сцену. Театр одного актёра - звучит странно, а на деле очень даже страшно. Какие похожие слова! От этого Монику едва ли не тошнило, и она отчаянно отпихивала от себя глупое ощущение цепей, кандалов, невидимых змей на руках.

– Значит… Вот так? Это - ритуал… - она запнулась.
– Непорочного, о Первый?! Но ведь разве Богиня…

– Да, - отозвался Рэй.
– Богиня действительно нуждается в посреднике. Как по мне, ей глубоко наплевать на то, на алтаре это происходит или в обыкновенной кровати. Только на кровати, Мон, удобнее. И можно подобрать кого-то, кто даст тебе стопроцентный результат. Если бы моя мать об этом думала, когда ещё не была такой стервой, она всё равно выбрала бы отца.

– Почему?

– Ну, как почему?
– фыркнул парень.
– Порода же! Магия, пусть он ею и не пользуется, в наличии, значит, не стоит переживать, что будущие дети родятся безо всякого магического дара или с ним же, но слабо развитым. Она вполне довольна сложившейся комбинацией, я думаю. По крайней мере, Эрлой. Ну, а я - так. Первая неудачная попытка, - кажется, от этой фразы смешно было даже самому Шэйрану.
– В любом случае, оно не имеет особого значения. Моя мать не настолько сумасшедшая, чтобы в это поверить. Просто Тэзра забила ей голову, да и всё. Она уверена, что Богиня наказала её за неправильное размещение свеч во время ритуала, но ведь это не мешало ей наговорить маме, что это действительно было без мужского участия… Да чего ты там стоишь у двери, я не кусаюсь? Я только демонстрирую, Мон, и то не до конца.

Лэгаррэ содрогнулась. Демонстрация ей не понравилась; до сих пор что-то душило. Или, может быть, виновно это платье, по-волшебному чёрное, сжимающее грудь излишне крепко. Пора избавляться от корсетов, но мысль явно неуместна в присутствии постороннего мужчины. А она случайно затянула его слишком крепко - тут, конечно, ни вам китового уса, ни ещё какой-то гадости, что использовали в прошлом, но всё равно Моника чувствовала, что шнуровка платья не шла на пользу её лёгким. И вообще, почему было не выбрать штаны и блузу, если она всё равно собиралась уезжать?

Оторваться от своей стеночки девушка всё равно так и не смогла. Ей на мгновение показалось, что это будет преступлением - отойти от собственного заключения, пусть оно и не до конца тюремное, устроиться рядом с Рэем. Словно в этом есть что-то противозаконное.

Хватит лгать.

Моника опустила глаза. На полу появился

новый, тёмно-синий коврик. Предыдущий, с гербом Элвьенты, кто-то сжёг, кажется, Анри неловко уронила на него свечу, и тот вспыхнул прежде, чем Шэйран успел воспользоваться соответствующим заклинанием. И шторы тоже изменились, но, может быть, это так играет свет.

Дубовая мебель, тот же стул, на который ей вдруг так сильно захотелось присесть - потому что голова кружилась, аки обезумевшая.

– Я тут не только для того, чтобы отыскать Эрлу, - выпалила наконец-то девушка, сжигая последние мосты. Пусть выгоняет, что уж теперь.
– Я тут для того, чтобы уничтожить или хотя бы найти артефакт, который обусловил волшебную защиту и существование границы между Эррокой и Элвьентой. Вот.

Она зажмурилась. Рэй, конечно, не был таким уж могущественным магом, чтобы её победить, он ведь всего лишь серый троечник…

Да кому она врёт! Она может совершить одну значительную атаку, а он - чуть более слабую, но зато в неограниченном количестве. Тут ни один волшебный щит не поможет, тут вообще ничего не поможет! Какое там сражение, она же превратится в горстку пепла после третьей или четвёртой попытки со стороны Рэя, максимум после шестой!

– Да? Тэзра послала?
– голос Рэя был таким же, как и прежде, и Моника открыла один глаз. Маг всё так же валялся на кровати, вытянув ноги и наплевав на то, что покрывалам, расшитым гербами, не слишком по вкусу его сапоги.

– У тебя вся обувь в грязи, - отметила она, немного осмелев.
– И ты устроил её именно на королевских гербах.

– Мне можно, - абсолютно серьёзно заявил парень.
– Я принц. Я могу уложить сапоги на всю символику нашего государства… За одним исключением.

– Каким?

– Ну… Чисто гипотетически, - Рэй прищурился, - на короля тоже можно. Но, боюсь, папа оставит меня не только без сапог, но и без ног. Хотя бы без одной. Падай, - он подвинулся.
– Я действительно не кусаюсь.

– А… - Мон запнулась.
– Ты странный принц. Я только что сказала тебе, что прибыла сюда, дабы уничтожить артефакт, на котором стоит могущество Элвьенты, а ты предлагаешь мне лечь рядом с тобой в постель?

– Можно без этого платья и сразу под одеяло. Тогда я буду рассматривать это в качестве взятки, - довольно заявил Шэйран, - и не премину ею воспользоваться. Ты идёшь или нет?

Моника собиралась было возмутиться наглой беспардонностью своего бывшего сокурсника, но вместо этого подошла ближе и замерла рядом с ним, прищурилась, словно подумывала, что сделать лучше, удушить его или пронзить магией, а после осторожно присела на краешек кровати. Ложе было далеко не королевским, то бишь, на площадку для фехтования не походило, но Рэй отодвинулся к стене, поэтому…

В конце концов, если б они вот так лежали рядом на траве, это было бы не совсем близко и, соответственно, не вызывало бы совершенно никаких возмущений. Руки едва-едва соприкасались, ни о какой тесноте и вовсе не могло идти и речи.

– И всё равно, - устроившись поудобнее и уставившись на совершенно обыкновенный белый потолок, продолжила девушка, - я не понимаю. Я - считай, нарушительница закона. Ты пусть и не признанный официально, но всё-таки наследник престола. И вместо того, чтобы тащить меня в тюрьму, чтобы звать стражу…