Заклятые враги

Владислава

Анри смотрела на него очень устало, будто бы видела впервые в своей жизни больного человека. Кэор, положив голову на сложенные руки (тумбочка оказалась весьма кстати) мирно дремал.

Кальтэн смотрел на сына с плохо скрываемой надеждой. Он едва-едва заметно улыбался, будто бы собирался затанцевать на месте, если всё будет хорошо, но не мог позволить себе столь ярко выраженную радость в сие мгновение. Он боялся - боялся сглазить, боялся продемонстрировать любовь к собственному сыну. Как много стандартных страхов.

Антонио шевельнулся. Казалось, его бледность отступила окончательно - теперь это была вполне

нормальная кожа. На лбу выступали бисеринки пота, пальцы неистово сжимали простыню, но всё это - лишь последствия.

…Он выдохнул воздух - казалось, в воздухе даже запахло горелым, простёрлась самая настоящая завеса чёрного тумана, и Анри содрогнулась, словно ощущала слабость, отодвинулась, наткнулась на Кэора и вновь покраснела.

Пусть у них и так было великое множество неприятностей, девушка смотреть в глаза коллеге спокойно, без смущения, по понятным причинам не могла. Они раз десять, наверное, пытались друг с другом поговорить, но каждый раз это заканчивалось до ужаса неудачно, и хвататься за прошлое - последняя глупость, которую только можно совершить, особенно в их случае.

– Кто… - Антонио захлебнулся кашлем - чернота выходила из него мощными, сильными рывками, словно он отчаянно пытался выпустить на свободу эти комки в собственных лёгких, а после остановилась, замерла - дыма больше не было.
– Кто вы…

Фэз немного отшатнулся от собственного сына. Казалось, его не могла испугать проказа, проклятье, что обрушилось на Антонио, но этот вопрос, эта отчаянная попытка не узнать родного отца не просто оскорбила, а даже скорее добила мужчину. Кальтэн грустно отвёл взгляд.

Тэзра, естественно, не говорила Антонио о том, кто его отец. Это для самого капитана Фэза сие было очевидным, а вот для мальчишки, мальчишки, который мог бы и своего родителя когда-то перегнать, двадцати двух лет отроду, очевидным ответ не был.

– Ты находишься во дворце Дарнаэла Второго Тьеррона, - наконец-то начала Анри.
– Ты попал сюда, потому что пострадал от… проклятия. И, очевидно, нашему придворному магу, Шэйрану…

– Рэю?
– вопрос прозвучал уже вполне осознанно. Рэя Карра помнил - в конце концов, они учились плечом к плечу восемь лет, так что трудно забыть своего друга.
– Да, я… Я просил его помочь…

– Ему это удалось, - Кэор нехотя открыл глаза - складывалось такое впечатление, что больной маг его раздражал просто до дрожи в руках. Что-то в Антонио чувствовалось то ли противоестественное, то ли угрожающее, хотя Анри была готова поспорить, что этот холодный, оценивающий взгляд - лишь реакция на сообщение о том, что парень являлся сыном Тэзры. Будь он кем-то другом, то и ответ оказался бы не столь уж жестоким, холодным и равнодушным, наверное. Впрочем, утверждать Сандриэтта не могла, сейчас как-то не до того.

– Да… - Антонио зажмурился.

– Я и Кэор - королевские стражники, - вновь вмешалась Анри, словно молчание для неё было свидетельством какого-то прогрешения.
– А это - Кальтэн Фэз, начальник королевской стражи и…

– Твой отец, - сухо, безо всякого сожаления отрезал Кэор, словно в этой стране уже не предусматривалось нормальное обращение с больными.

Карра казался испуганным. Он удивлённо смотрел то на королевского племянника, то на Кальтэна, то на Анри, словно что она, что Кэор могли быть претендентами

на роль его отца. То, что Фэз единственный подходил по возрасту, его явно волновало меньше всего на свете, но разве что-то до такой степени мелкое маги вообще в расчёт берут?

Впрочем, Анри видела только хороших магов в своей жизни. Не в том плане, что добрых и пытающихся нести свет в массы - даже Шэйрана таковым назвать не можно, он скорее вздорный мальчишка, как и остальные парни в его возрасте. Словно сама Сандра ушла намного дальше - ведь она младше его на полтора года, в конце концов, чего было удивляться, когда Дарнаэл Второй смотрел на неё, как на ребёнка, на ровесницу своей дочери?

Но она видела сильных магов. Магов, что знали, что делать в том или ином случае, умели бороться и, так или иначе, совершенно спокойно реагировали на вмешательство со стороны. Это всё имело определённое значение - это всё было важным, несомненно. Для магов всё считалось весомым, если это вообще входило в их компетенцию, разумеется.

Антонио был не таким. В нём не чувствовалось уверенности, вообще ничего - словно он оказался банальной выжимкой всего слабого, что есть в волшебниках.

И Анри справедливо подозревала, что он едва-едва выдавит из себя несколько искорок, даже если у него будет очень сильное желание.

– Этого не может быть, - наконец-то запротестовал он.
– У меня не может быть отца. Ведь мама сказала, что Богиня…

– Твоя мать просто… - Кальтэн помрачнел, будто бы пытаясь слиться со стеной.
– Просто немного преувеличила. Да, это происходило с Её благословения, но… - какое там благословение! Тэзра и так тогда казалась ему нимфой, самым прекрасным существом на свете, но Фэзу хватило бы благородства даже не подойти к ней, а после всё забылось бы, стёрлось.

Но тогда он не был человеком. Тогда Кальтэн ощущал себя самым настоящим глупым животным, зверем, что увидел женщину и не смог отступиться. Она была прелестнее всего на свете, и Фэз мог вспомнить только пьяные губы, светлые волосы и пощёчину с утра, когда Тэзра наконец-то проснулась.

Но Антонио был его сыном. Они ведь даже похожи - мальчишка ничего не получил от собственной матери, только сплошное презрение, в этом Кальтэн не сомневался. Он раз двадцать спрашивал Дара о своём сыне, но ни разу ответ не был вразумительным. Потому что король, разумеется, куда больше думал о своём собственном ребёнке, у него с Шэйраном проблем хватало с головой, да и Кальтэн должен был помнить, что Тэзра редко делилась такой информацией. Но теперь, когда сын оказался рядом, Фэз не понимал - как он мог ничего не знать, как он мог просто не почувствовать, что находится около отца, а не чужого мужчины, отвечающего за безопасность в этом королевстве.

– Моя мама говорила, что я - дар Богини, - упрямо мотнул головой Антонио.

Кэор закатил глаза. Этот жест у него был точно от Дарнаэла - особенно Дар гримасничал вот так в те прелестные мгновения, когда Фэз устраивал очередную лекцию на тему “надо думать о собственной безопасности, Дар, нельзя так запускать себя, Дар, вспомни о королевстве, Дар”.

– Все мы - дар богини или Первого, кто в кого верит, - раздражённо отозвался стражник.
– Это не имеет значения. Непорочное зачатие в этом мире ещё не придумали, так что не дури. Он - твой отец.