Заклятые враги
Шрифт:
***
Рэй так и не сумел вытрясти из Эрлы хотя бы подобие признания - она молчала, упрямо отворачивалась, не пояснила ни того, где она находилась, ни даже откуда у неё на одежде кровь. Эльм тоже обошёлся без комментариев, и Шэйран отлично понимал - если так будет продолжаться и дальше, то они переругаются ещё до того, как успеют даже пальцем пошевелить, чтобы что-то сделать.
Моника всё ещё лежала - вид у неё был бледный, уставший, а ночь миновала тяжело, всё-таки, ранение было не самым приятным и легкопереносимым. Но, так или иначе, она оказалась единственным человеком, ещё способным на адекватные, логичные умозаключения - и, более того, всё ещё пыталась хоть как-то поддержать Рэя в бесконечной
Но сейчас было поздно, она, разумеется, спала - потому что больным не положено бодрствовать в такое время суток, - а младший Тьеррон всё пытался убедить себя в том, что как только из леса вернутся Дарнаэл и Эрри, всё сразу станет на свои места.
Он поднял голову - тучи отлично соответствовали дурному настроению, и тот огрызок Луны, что ещё пробивался к ним, скорее подчёркивал, что даже небеса над Элвьентой были склонны к дождям и грусти.
Город будто бы вымер - наверное, и в лесу в такое время куда больше активничают, хотя Шэйран не спешил проверять.
Он медленно шагал по мостовой собственной - что за дикость?
– столицы, чувствуя, как стены окружающих домов давят на голову, как в сознании то и дело проносятся глупые, не имеющие к делу совершенно никакого отношения мысли.
– О чём думаешь?
Рэй не стал оборачиваться - он и так слышал, что шаги принадлежали только одному человеку, а столь мягкая, кошачья, но при этом уж точно мужская походка была характерна только для двух людей из тех, кого он знал. И второй, пожалуй, слишком далеко отсюда, чтобы вот так явиться и решить одним махом все проблемы.
– Думаю, почему бы не раскрыть все карты этого вашего мироздания. Надо же, боги - не могут справиться с каким-то сумасшедшим и парочкой магических источников по пути.
Дарнаэл весело засмеялся - они как раз подошли к мосту через маленькую, но упрямую речушку, в которой многие по утрам набирали воду.
– Если бы всё было так просто, то ничего бы не случилось, - наконец-то промолвил мужчина.
– Да и вообще, ведь ты знаешь, что в нашем мире достаточно странные законы. Их приходится выполнять, если не хочется оказаться в глубокой пропасти на дне вселенной.
– Ты создал этот мир. Ты можешь их перекрутить.
– Я создал его не для того, чтобы всё нарушать, однако. И от меня тогда требовалось только повернуть чары в нужное русло, а не думать о том, как они взыграют через несколько лет, - возразил Дарнаэл.
– Да и вообще, знаешь ли, очень просто обвинять, если не понимаешь, о чём конкретно идёт речь, Шэйран. Завтра - или даже сегодня, - я должен попытаться открыть тебе то, как руководить этим даром, и неужели ты думаешь, что всесилие пойдёт тебе на пользу?
– Оно никогда никому не идёт на пользу, - рассмеялся Рэй.
– И мне тоже. Но всё это до ужаса нелогично - забрал бы у меня силу и жил себе спокойно.
– Ты наивен, если думаешь, что божественная сила - это то, что у тебя есть. Просто… характерный дар, и всё. Тэллавар многое видел, но сказать так уж точно и правильно всё равно не мог. Мне лучше знать.
– Разумеется.
Принц смотрел куда-то вниз, на тёмные воды речушки - ни одной мысли о том, чтобы оказаться там, внизу, разумеется.
– Этот мир, - проронил Дарнаэл, - построен на ненависти. Когда он создавался, мне было, конечно, лет шестьдесят - но в эльфийском пересчёте это почти ребёнок. Думаешь, я знал, как и что надо делать? В конце концов, в Источнике накопилось очень много силы, а мне хотелось жить и быть с любимой девушкой. Я действовал интуитивно и глупо. Если бы сейчас мне дали шанс всё исправить, то, разумеется, я поступил бы иначе.
– Не создавал бы мир?
– Создал, почему же. Но любви одного эльфа слишком мало, если всё остальное строится на ненависти. Этот мирок
– И зачем ты мне это говоришь?
Мужчина всё так же оставил этот вопрос не отвеченным - он будто бы завис в воздухе немой, холодной нитью.
– Мне тогда казалось, что нам с Эрри и так достаточно досталось. А её характер в реальности ещё и портится день ото дня, если ты заметил. Жуткое сочетание характеристик подобной девушки, но… Уж как есть. Когда-то, будучи эльфийкой, она была добрее и милее. Не пережила тысячи инкарнаций. Но это её беда - мечи и шпаги. Твой отец, несмотря на то, что внешне он очень похож на меня, типичная Эрри. Ему тоже подавай коня, войско за спиной, шпагу и револьверы или пистоли в руки - и он покорит весь мир.
– Как приятно это слышать, - хмыкнул Рэй.
– Ты с ним даже не разговаривал ни разу.
– Конечно, не разговаривал, - пожал плечами Дар.
– Но он только пример того, что не имеет значения - мужчина ты или женщина. Волшебство и воинство передаётся не по крови, оно передаётся по духу. Твоя мать, к примеру, прекрасная колдунья, но в ней слишком много этого варварского убеждения Эрри в ничтожестве всего мира. В конце концов, она приложила к нему куда меньше усилий, чем я, наверное, потому и испытывает такое раздражение ко всему, что тут происходит. Но, впрочем, это не имеет значения - я говорю совсем не о том, о чём должен. Этот мир, - его голос был до того спокоен, словно он собирался умереть сразу после окончания этой тирады, - построен на ненависти. Она же легла в основу каждого из тех, кто в первые дни блуждал по миру. В ком-то больше, в ком-то меньше - за долгие годы это смешалось и превратилось в бесконечную какофонию и неразбериху. Человека уже не отличить от эльфа - те тоже представляют из себя что-то вроде смеси чужой крови и боли. Но тот, кто создал этот мир, должен же был им как-то управлять оттуда, свыше, знаешь. Все те короткие проблески моей якобы реальной жизни - когда я становился человеком и сходил на землю, когда это делала Эрри, - были всего лишь демонстрацией нашего вечного наказания и к строению мира никакого отношения не имеют. Сбывалось проклятие - а всё остальное время мы находились там и за всем следили. Следили за тем, как эта проклятая судьба постепенно, кольцами развивается - и кое-что подправляли, если могли. Пока Эрри не стала королевой Эрроки и её не приняли за богиню.
– Разве она нарушила какие-то законы?
– усмехнулся Рэй.
– Или до этого в мире не было войн, межусобиц и прочей ерунды?
– Да были, конечно же, - хмыкнул Дар. Луна оставляла на его лице причудливые тени, будто бы разукрашивала длинными тонкими полосами, и сейчас бог казался каким-то нереальным.
– Но в тот момент она позволила своему дару - магии войны, что текла в её крови, - оказаться среди обыкновенных людей. Этот континент - не всё, что мы создали, ты знаешь, но тут начинался мир. На Ньевидде, если по правде, но этот уголок всегда нравился нам больше всего. И когда наступило моё время, когда в этом мире родился будущий Дарнаэл Первый, ей там, наверху, и вовсе стало понятно, что уже ничего не исправить, но было поздно. Мы принесли магию в этот мир - магию, которая значила чуть больше, чем обыкновенное человеческое колдовство, - мы позволили кому-то иметь чуточку больше, чем они заслуживали. Или чем вообще любой нормальный человек имеет право заполучить. Тот дар, что есть у тебя - и у Эрлы, и у твоей матери, только, к счастью, в крайне ограниченном количестве, - это не то же самое, что творило этот мир. Но оно позволяет им управлять. Позволяет обращать в волшебство чужую ненависть. По сути, чтобы сделать всё, что тебе взбредёт в голову, тебе лишь надо уцепиться за эти эмоции или чувства - и подумать о том, как ты хочешь их использовать. Вот и всё.