Заклятые враги
Шрифт:
Второму же очень не хотелось когда-то в далёком прошлом, чтобы этот дар ему перешёл вместе с внешностью далёкого предка. А теперь… Пожалуй, нет. В искренность и незапятнанность молодёжи верить хотелось чуточку больше, чем в собственные силы, пусть Дарнаэл и знал, что не надо строить в голове иллюзии.
— Проклятье, — прошипела Тэзра. — Ты не понимаешь? Ты не победишь, Дарнаэл. Ты не можешь выиграть!
— Могу.
Она ударила его по лицу — резко, наотмашь, с силой, на которую, казалось бы, не способна женщина, но изменилось только одно — теперь к
— Убить, — прошипела она. — Я могу тебя убить. Ты думал об этом, Тьеррон? Соглашайся.
— Ты не можешь меня убить, — равнодушно ответил Дарнаэл. — Потому что тогда некому будет отрекаться.
— Покалечить.
— Мне не страшно, — улыбка оставалась издевательски-холодной.
Тэзра уже осознала, что сегодня согласия не будет. Она склонилась над чемоданом и разочарованно вздохнула, едва заметно бросив взгляд на палача. Вот кто ещё сегодня будет страдать. Вот кого она тоже побаивается убить, но зато может выкалывать ему глаза столько, сколько ей будет угодно.
— Что? — холодно поинтересовался Дарнаэл. — Сегодня мои пальцы будут целы, а ногти останутся на положенном им месте?
Она смотрела на скудный арсенал — и понимала, что не сможет ничего изменить. Только баночка с ядовитым веществом, батог и тонкий прут. И больше ничего. А она даже не могла разжечь тут пламя, потому что металл был защищён от влияния волшебства.
Женщина взвесила его в руке, вновь посмотрела на стражу, словно думая, послать или нет. Если всё это делается с разрешения Лиары… Почему она осторожничает? Почему не рискнёт потом наложить иллюзию? Впрочем, всяко бывает. Лиаре, может быть, тоже надо доказать, что он способен сдаться просто так. Может быть, это только хорошо продуманная игра.
Тэзра подошла поближе. Она не могла не замечать внимательный взгляд палача — то, как он смотрел на чужеземного короля, то, как он не мог ему не сочувствовать. Всё это вызывало у неё не просто раздражение, а самую настоящую ненависть, такую сильную, что словами, по крайней мере, обыкновенными, её уж точно не опишешь.
Она сжала ладонями его лицо, посылая волну Силы в тело короля.
Никакие пытки не могли сравниться с этими.
Боль разрывала каждую клеточку тела. Он пытался убедить себя в том, что это всего лишь фантом, но легче не становилось. Пламя прожигало его изнутри, осторожно касалось каждого уголка сознания, оставляя там искру, и она старательно разгоралась, лишая короля шансов на спасение.
Он чувствовал, как боль билась изнутри. Нереальная, несуществующая, на самом деле всего лишь выдумка, которую так старательно распространяла по его телу Тэзра.
Но всё это было внутри. Снаружи ему тоже полагалось вопить от ужаса и неимоверной боли, но он даже не сжимал зубы, а безмятежно, словно тот блаженный, улыбался, то и дело возводя взгляд к пустоте. И это было действительно чуточку страшно — смотреть на будто бы обезумевшего короля. Тэзре, впрочем, было страшнее всего. Потому что она знала, насколько ему больно.
Но не знала, что больно не
Дарнаэл сцепил зубы. Не закричать казалось единственным способом заставить её прекратить всё это. Ещё секунда, и улыбка превратится в гримасу, но ведь она-то этого не знает. Она только видит, что он абсолютно безмятежен, и всё. Не кричит, не умоляет о пощаде, не готовится броситься на колени.
Это только в его голове.
В его сознании ему выжигают глаза. Четвертуют. Растаскивают на кусочки. Всё это только в его голове, а сознание не имеет никакого значения. Для него уж точно — ничего. Он борется и кричит тоже мысленно. Он умеет это разделять.
В мыслях, в воображении, на которое воздействует Тэзра, он воет от боли и умоляет о пощаде. Но она этого не видит. Она видит только пустые синие глаза и улыбку, застывшую на губах, а ещё внимательный взгляд палача. Палача, который переживал всё это уже однажды. Умолял прекратить вслух. И получил это клеймо только благодаря тому, что сам дал на него одобрение. Но Дарнаэл не собирался сдаваться. Когда-то давно, когда он только-только собирался отбыть на тот свет, ещё в восемнадцатилетнем возрасте, Мэллор, дабы спасти — тогда ещё друга, а не просто чужого ему короля, — сказал, как это делается. Как отделить своё сознание. Как не выдать мысли — они начинают существовать где-то далеко.
И Тэзра может до них дотянуться. Но они не могут добраться до самого тела. Не могут подчинить себе физическое.
— Богиня! — она наконец-то убрала ладони и вновь толкнула его в плечи, но взгляд оставался таким же отсутствующим. Схватила батог, попыталась ударить сама, но силы в тонких женских руках не хватило на настоящий след. — Двадцать ударов! Верните его на землю!
Синева стала более осознанной. Тут так отстраниться уже не получится. И сдерживаться до самого победного тоже — от мысленной борьбы всегда хуже, чем от физической, а ведь это только первый раз. Она попытается всё повторить.
— Сдавайся, — выдохнула Тэзра. — Немедленно. Сдавайся.
— Никогда, — едва заметно усмехнулся Дарнаэл.
Одного её выражения лица было достаточно для того, чтобы он почти не чувствовал досады, когда от сильного тычка в спину рухнул на колени, а после на спине появилась первая кровавая полоса от удара.
Плеть жгла не сильнее, чем чувство победы.
И пусть Тэзра думала, что победитель безальтернативен, первый бой остался не за нею. Вопреки всему.
========== Глава тридцать восьмая ==========
Шэйран никогда не думал, что будет ненавидеть тронный зал за одно только присутствие Сэи в нём. И вроде бы он сам и не стремился на трон, его мало интересовало то, что он мог бы занять её место сейчас, когда отца не было в стране. Куда больше вопросов вызывал тот факт, что от Дарнаэла Второго до сих пор не было ни единого известия. И именно это отчего-то заставляло Шэйрана даже не просто волноваться, а ненавидеть новую королеву за то, что она отбирала отца у Лиары, за то… За то, что она скорее всего скрывала от него то, что знала о судьбе короля.