Заклятые враги
Шрифт:
Она помнила о том письме, что вчера прислала мать. Она так старательно пыталась убедить дочь в том, что надо отдать королеве Лиаре королевство и подчиниться, что Сэя и вовсе отказывалась поддерживать хотя бы элементарную связь с этой женщиной. Нет, она не могла. Именно Самаранта была виновата во всём, что случилось с Сэей. Именно она, а не кто-либо иной. Именно она должна за это заплатить.
И чем скорее сие случится, тем лучше им обеим будет потом, в приятно нарисованном недалёком будущем, до которого практически
…Девушка сама не знала, почему её принесло в больничное крыло. Тут обычно было тихо — только сегодня туда-сюда сновали врачи, переговариваясь между собой.
Сэя была без короны, без платья, о том, что это королева, свидетельствовал только знакомый венчальный браслет на запястье. Но она и его спрятала в рукавах длинного платья, простого, но зато удобного, поэтому никто её и не узнал. Это в Дарнаэле видели правителя издалека, а она тут чужая, нечего возмущаться или удивляться столь наглому поведению слуг.
Впрочем, нельзя было сказать, что Тальмрэ особо разочаровалась.
Она слушала шёпот, но в нём не встречала ни единой сплетни. Казалось, мысли сотрудников были заняты отнюдь не королевой, королём или какими-то государственными решениями, а именно работой. Странно, когда это в последний раз медперсонал отказывался от сплетен?
Она поймала медсестру за запястье, когда та как раз возвращалась из палаты.
— Что случилось? — тихо спросила Сэя, даже не представившись королевой — а ведь девчонка может не сказать всю правду.
Но… Ведь Тальмрэ отлично знала, что в стране всё спокойно. Да, Торресса планирует напасть, но это лишь архипелаг, пока они доплывут, пока перегруппируются… Да и там есть Тэравальд, он не стал бы молчать. Об этом Сэя не волновалась, вторая часть её сознания, такая тихая в прошлом, умела диктовать правила.
Всё просто.
— Господин придворный маг привёл тяжелобольного. Сейчас с ним господин Кальтэн и госпожа Моника, Ваше Величество, — девушка склонила голову. — Если вы желаете…
— Желаю, — коротко кивнула Сэя. Может быть, она плохо думала о подданных Дарнаэла, и те способны отличить собственную королеву от обыкновенной женщины, или она всё-таки не избавилась от всех атрибутов? Это имело мало значения, так или иначе.
Вечер приближался довольно стремительно. Сэя осознала это только тогда, когда оказалась в комнате — солнце проталкивало сквозь шторы уже не жёлтые, а красноватые лучи, хотя сам материал был пусть и плотным, но зато белым. Странный выбор, но не Сэе его осуждать, ведь это больничное крыло. Тут вообще всё должно было оказаться белым — но, вопреки её ожиданиям, пол всё такой же, как и в остальных комнатах, каменный, стены отнюдь не пугают своими снежными оттенками. Всё спокойно и привычно, только жить не так уж и просто, как могло бы показаться.
Кальтэн выглядел так, словно его только что сняли с
Моника сидела у кровати больного и скороговоркой шептала какие-то заклинания. Но она не колдовала, а просто перебирала их в уме, Сэя это чувствовала.
А ещё знала, что она — даже она! — ничего не могла сделать.
Юношу, распластавшегося на кровати, она узнала с трудом. В этой бледной, посеревшей тени едва-едва угадывались родительские черты.
Сэя возблагодарила бы богов, что это не Шэйран, но… Разве ж она верила? Хоть во что-то? Нет, конечно же, и против этого проклятия бессильны даже боги, об этом Тальмрэ отлично знала.
Антонио Карра был сыном Высшей Ведьмы Кррэа и главы стражи Кальтэна Фэза. О второй части Сэя узнала задолго до того, как Дарнаэл поведал душетрепещущую историю о том, как Тэзра старательно лишила отца возможности узнать даже о том, как зовут его сына.
Потом, естественно, Дар ему сказал, явно как и пояснил, что с Антонио всё в порядке, но ведь нормальному отцу мало одних рассказов, да?
Антонио походил на тень самого себя. Его кожа была словно измазанной мелом, да и казалось, что причудливые тени на щёках — тоже последствия отнюдь не фантазии Сэи. Она содрогнулась, то ли от ужаса, то ли от отвращения — Карра шептал что-то сквозь полубезумие, но не мог до конца сформировать фразу.
Он был в сознании. Удивительное дело — парень ещё старательно боролся против страшного проклятия, основанного на интуитивном посыле.
Ведьма, что его заколдовала, очень сильна, но при этом бестолкова. Она не знает толком ни единого заклинания, поэтому слепила из осколков своей уходящей памяти, как могла предположить Тэзра, такой вот кошмар. И снять его реально только со смертью той незнакомой волшебницы.
— Что происходит? — Тальмрэ посмотрела на Монику.
Конечно же, Лэгаррэ была ей хорошо знакома. Ученица, о которой столько всего хорошего рассказывала мать. Самаранта обычно терпеть не могла всех своих учеников, вот только Монике отводилось в её ненависти особое место, словно маленькая шкатулка для лучших.
Насколько ненавидела старшая Тальмрэ Шэйрана Тьеррона за его силу, настолько за это же могущество она и обожала Монику.
В чём-то она ей завидовала. Потому что Самаранта должна была выторговать свою магию, а после дополнять её долгими годами стараний и учёбы, лишившись напрочь красоты, а вот Монике удалось сохранить и внешность, и Силу, когда она вступила в Вархву, и… Да, это жестоко. Одним достаётся столько всего, а другим лишь жалкие огрызки, крохи пирога, но… Это не имело значения.