Заклятые враги

Либрем Альма

— Исцелить?

— Ну, — Дарнаэл вздохнул, — она ведь должна была выпустить меня в человеческом виде перед народом. Только я ляпнул, кажется, лишнего, если судить по состоянию моей спины… Ай! Ты с ума сошла? Решила добить — ударь ножом в сердце и дай мне спокойно поспать!

Лиара молчала. Казалось, она нынче затихла, как та мышь под веником, и присутствие королевы выдавало разве что её тяжёлое, отчего-то сбивчивое дыхание.

— Даррэ, — выдохнула она наконец-то, — скажи мне, почему у тебя столько ранений? Разве… Разве кто-нибудь посмел бы…

— Что? — он обернулся было,

но тут же вернулся в прежнее положение, зашипев от боли. — Ты не в курсе, что тут происходит? Разве это не ты?..

— Что — не я?

— Не ты отдала указ для… кхм, методов моего излечения от самоуверенности? — он наконец-то вывернулся так, чтобы можно было на неё смотреть. — Мне казалось, ты всё знаешь. И яд Тэзра явно использовала с твоего одобрения.

— Она подливала тебе в еду яд?

— Какую еду? Та похлёбка сама по себе яд, — Дарнаэл зажмурился, старательно игнорируя боль, когда ладонь несостоявшейся супруги соскользнула чуть ниже и легла ему на спину. — Ладно, ерунда всё это. Яд, в котором она вымачивала тот батог… Или плеть, или что это такое. В общем, ты меня поняла. То, чем обычно пользуются на публичных наказаниях в твоей стране. Мне казалось, что ты в курсе про яд, но ладно.

— Даррэ, — она запнулась. Прохладная ладонь коснулась лба, и Лиара подалась немного вперёд. Дар отпрянул бы — отвращение всё-таки не могло не появиться после всего пережитого, — но понимал, что его спина отнюдь не обрадуется каким-либо резким движениям, так что делал вид, что он абсолютно спокоен и ничего у него не болит. — Даррэ, я и про эту гадость ничего не знала. Мне казалось, что Тэзра не будет… Что… — она шмыгнула носом. — Что ты просто согласился отречься при очередном её предложении, а потом вытворил то, что вытворил. Не более того.

Дарнаэл скривился.

— Ты же знаешь, — вздохнул он, — что я тебе не верю. Притвориться белой и пушистой не получится, я давно уже не ребёнок, Лиа.

— Я правда не знала, — она вздохнула. — Тэзра говорила, что она просто потребовала от тебя подчинения, ты согласился, а потом натворил вот это. Но… Я не думала, что она так… Так себя вела. Я понимала, что это не царские покои, но, Даррэ, не батоги же! И не просочившиеся ядом.

Он ничего не ответил. Трудно любить человека, что так старательно пытается сжить тебя со свету, разве нет? А он Лиару любил, даже слишком — по крайней мере, для того, чтобы выжить. Она всегда казалась ему такой прекрасной, такой великолепной, вот только это ни на минуту не отменяло того факта, что нынче он валялся в чужих подвалах, закованный в кандалы, лишающие магии, и должен был умереть либо отречься от собственного королевства.

Лиара была не такой, как Тэзра, разумеется. Всегда она казалась чуточку чище и добрее, адекватнее, может быть, ну уж точно не настолько злобной и расчётливой. Вот только всё же матриархат за последние годы слишком сильно её подкосил, слишком многое из хорошего отобрал, чтобы Лиара продолжала держаться на ногах так же крепко, как и прежде.

— Перевернись на живот, — вздохнув, проронила она, показывая, что говорить о Высшей Ведьме Кррэа больше не планирует. — Ну?

— Планируем продолжить экзекуцию? — язвительно уточнил Дарнаэл. — Отстань, а? Дай

мне хоты бы выспаться.

Она устало смотрела на его израненную спину, словно отчаянно пыталась придумать что-то, что помогло бы убрать гадкие раны.

— Даррэ, — повторила требовательно женщина, — немедленно перевернись на живот, ты слышишь меня? Не заставляй применять магию.

Он вздохнул, но больше возражать не стал. В конце концов, так не слишком-от и больно лежать, а спина соприкасается с прохладным воздухом, а не прохладными досочками, по пути собирая всю солому и щепки, что только валяются вокруг. Так хотя бы гигиеничнее.

Послышался треск ткани. Дарнаэл повернул голову набок и с удивлением наблюдал за тем, как Лиара отрывала полосу от своего прекрасного белого платья, вероятно, натурального — только материал определить король Элвьенты всё же не смог.

Она окунула импровизированные бинты в воду, а после осторожно провела влажной тряпкой по ранам.

Дарнаэл недовольно зашипел, жалея, что уцепиться не во что.

— Я должна смыть яд, — строго промолвила она. — Иначе все мои целительские способности тебе совершенно не помогут.

— Я не просил меня исцелять, — сухо выдавил из себя король. — В конце концов, ты можешь оставить меня тут подыхать, ничего не случится, не развалюсь. Неплохой вариант — просто меня не трогать, разве нет?

Лиара вновь промолчала. Сегодня она словно старательно играла с ним в одной ей понятную игру, занятную, но довольно опасную.

Женщина не могла позволить ему умереть. Оказаться униженным, отброшенным в сторону после того, как она получит желаемое — может быть. Тогда интереснее подобрать его, попытаться вновь приручить, что ли. Но увидеть мёртвого Дарнаэла — ни за что. Лиаре не хотелось даже думать об этом, а Тэзра совершила всё для того, чтобы труп элвьентского короля очень скоро посетил местные кладбища и почтил одно из них своими косточками в земле. Может быть, даже гроб сколачивать не будут, просто выроют яму…

Королева мотнула головой, отгоняя в сторону отвратительное видение, и, поддавшись порыву, наклонилась вперёд, едва ощутимо касаясь губами, к счастью, вполне целой и здоровой шеи короля.

— Это тоже часть лечения? — сонно уточнил он.

— Считай, что да, — Лиара рассмеялась, впрочем. довольно тихо, словно боялась, что их услышат. Треск повторился — платью, очевидно, должен был прийти конец прямо сегодня, но Дарнаэл не особо концентрировал на этом внимание. Конец так конец, это, как ни крути, всего лишь белая тряпка.

Вода вызывала жжение и желание придушить лекаря голыми руками. Дар понимал, что его врачи сделали бы не лучше, да и Лиара понимала, что творит, но странное ощущение подвоха так и не покинуло короля. Она ведь никогда не делала ничего просто так, почему же сегодня решила сделать маленькое исключение для дражайшего врага?

В конце концов, в этом нет никакого смысла.

Лиара провела пальцами по первой полосе — их после того, как она убрала кровь, даже можно было различить. Дарнаэл, кажется, позволил себе несколько не до конца цензурных слов, но женщина на это внимания не обратила — её тихое бормотание разливалось успокоительным по воздуху.