Заколдованный остров
Шрифт:
– Не нравишься ты мне, Влад, - рокочуще заявил он на все кафе.
– Просто не нравишься - вот и все. От тебя постоянно мочой разит на всю округу. Вот тебе и весь мой ответ.
У Влада отнялся язык. Распорядитель грузно прошагал к двери и, обернувшись, покивал ему:
– Да-да, разит так, что хоть нос зажимай!
И покатился, покатился над столами, от стены к стене, возбужденный, насмешливый шепоток посетителей...
Дверь за распорядителем давно закрылась, а Влад продолжал сидеть все так же неподвижно и никак не мог прийти в себя от его оскорбительных
– Не выйдет... Заперто...
– невнятно сказал с дивана Вийон и, не открывая глаз, с трудом начал поворачиваться на другой бок, кряхтя в такт своим несобранным замедленным движениям. Наконец перевернулся, уткнулся поджатыми к животу коленями в стену и вновь мерно засопел.
Чувствуя себя неловко, содрогаясь от этой неловкости и ощущая обращенные на него взгляды - или ему только так казалось?
– Влад отодвинулся от стола, пригнулся и осторожно втянул носом воздух, понимая, что поступает глупо. Разумеется, никакой мочой от него не пахло - слегка веяло ароматным мылом и благовонной мазью. Запахи были ненавязчивыми и приятными. Распорядитель бессовестно врал. Умышленно врал, чтобы задеть, унизить его, Влада, чтобы досадить... Зачем?
"Чтобы жизнь казалась не слишком хорошей" - что это за ответ? Почему жизнь не должна казаться хорошей?
Вряд ли приходилось ожидать, что сами собой появятся ответы на эти вопросы.
Влад был не в состоянии искать ответы. У него вновь разболелась голова, и одни и те же невнятные серые мысли вяло ползли по кругу, путаясь и натыкаясь одна на другую, растворяясь и вновь появляясь, вращаясь в унылом хороводе. В душе зазудела обычная беспросветная тягучая тоска. Бытие действительно казалось ему тяжелым недугом, излечить который может только Смерть. Но вдруг там, за Смертью, в тех чужих краях, о которых пела Грустная Певица, поджидает недуг еще более ужасный?
Продолжал гулять шепоток над столами, кое-где в него вплетался тихий смешок. Хотя, возможно, никто не шептал и не смеялся, а это просто шумело в голове...
Бросив взгляд на Вийона - тот уже привольно лежал на спине, раскинув руки, - Влад поднялся и вышел из кафе на безлюдную улицу.
Приближалось время ужина.
Город словно вымер. В полной тишине, так никого и не встретив, Влад добрел до поворота, за которым находился его дом, - кажется, то ли третий, то ли пятый от угла. Повернув, Влад на секунду замер, а потом быстро попятился за угловой столб каменной ограды чьего-то двора, потому что увидел вдалеке направляющихся в его сторону квартального смотрителя Скорпиона и компанию. У него не было никакого желания вновь встречаться со Скорпионом, почему-то ушедшим с кулачных боев.
"И что за день такой сегодня?
– чуть не плача от отчаяния, думал он, торопливо шагая к ближайшему переулку.
– Ну просто беспросветный какой-то день!"
Твердой уверенности у него не было, но ему вроде бы припоминалось, что, пройдя этим переулком, зажатым глухими стенами, можно выйти к дому с противоположной стороны. В переулке не было ни души, у стен валялись сломанные ветки. Влад прошел его из конца в конец и добрался до перекрестка, прихрамывая все больше
Напротив чьих-то закрытых ворот, прислонившись спиной к фонарному столбу, сидела незнакомая женщина в просторном темном платье. Голова ее была обмотана надвинутым на самые брови черным платком. Влад мимоходом посмотрел на ее хмурое лицо с поджатыми губами и направился дальше, выискивая взглядом, нет ли там, впереди, квартального смотрителя с командой громил, и тут женщина тусклым голосом внезапно сказала ему вслед:
– Все ходишь, все никак успокоиться не можешь?
Влад невольно вздрогнул и обернулся. Незнакомка смотрела не на него, а на запертые ворота, но, кажется, обращалась именно к нему, потому что на улице больше никого не было.
– Смотри, доходишься, - с угрозой продолжала она, все так же недовольно глядя на ворота.
– Заберет тебя Белый Призрак и будут тебе тогда чужие края. Страшные края!
Это было уже слишком. Сжав кулаки, Влад подскочил к незнакомке и процедил, едва сдерживая себя:
– А ну пошла вон отсюда!
Женщина неторопливо встала и оказалось, что она чуть ли не на голову выше Влада. У нее было совершенно блеклое, невыразительное лицо, подобное стертым ногами прохожих плитам мостовой, такое же тусклое, как и ее голос.
– Я-то пойду, - с насмешкой сказала она, сверху вниз глядя на Влада.
– А вот тебе-то куда идти? Некуда тебе идти, некуда!
Она скривила губы, изображая подобие ухмылки, и, ссутулившись, неторопливо направилась к переулку, из которого только что вышел Влад. Скрылась за углом, а огорошенный Влад остался стоять у фонарного столба, сжимая и разжимая кулаки. Ему хотелось упасть и биться лбом о каменную мостовую, биться до тех пор, пока не расколется голова, исторгнув, наконец, боль - и придет забвение...
* * *
Ужин просто не лез в горло. В столовой пахло сыростью, скатерть казалась Владу влажной, и он раздраженно сделал внушение Бату.
Слуга-распорядитель пожал плечами и кивнул худощавому большеносому подростку, имени которого Влад не знал; он не помнил даже, видел ли его когда-нибудь раньше в своем доме. Подросток, споткнувшись на пороге, исчез за дверью и вернулся не скоро, когда Влад, давясь, уже домучивал остатки ужина. Принесенная нерасторопным слугой скатерть полетела в угол, сопровождаемая руганью Влада, - и на том ужин закончился. Чувствуя себя несчастным и разбитым, Влад поплелся в спальню. Ему хотелось хоть немного полежать перед тем, как идти на площадь.
А на площадь нужно было идти обязательно - и тошнотворное, гадливое, мерзкое чувство уже вызревало, поднималось из глубин, источая смрад.
Хотелось забиться в угол, спрятаться под одеялом, намертво вцепиться во что-нибудь и ни в коем случае не разжимать пальцы - но Влад знал, что это не поможет. Ничего не поможет. В урочный час, ровно без четверти четырнадцать, ноги сами понесут его на площадь, в центр квартала, хочет он этого или нет, и он покорно побредет в потоке таких же, как и он, на встречу с чем-то отвратительным и неизбежным...