Заколка от Шанель
Шрифт:
– А ну-ка оторви свою задницу от мягкого стула и бегом марш к следователю Козелку! Скажешь ему, чтобы срочно ехал в аэропорт, потому что доцент Куракин Люську увозит в Анголу. А не будет Козелка – передашь информацию участковому Свиридову. Все понял? Повтори.
И, странное дело, дежурный четким голосом дословно воспроизвел мой монолог, не упустив из него ни слова. Успокоенная, я вышла на улицу, чтобы поймать машину и доехать до «Шереметьева».
Если вы думаете, я прямо вот так вот запросто вышла на дорогу и сразу поймала такси, то вы очень и очень ошибаетесь. За те сто пятьдесят шесть рублей (это
Пока я рассматривала картинку, стекло опустилось и из машины высунулась довольно приятная мальчишечья физиономия в бейсболке.
– Куда ехать? – приветливо спросил водитель, поправляя на носу солнечные очки.
– В «Шереметьево» за сто пятьдесят отвезешь? – без особой надежды спросила я, сознательно уменьшая имеющуюся у меня в распоряжении сумму, ибо посчитала, что совсем оставаться без денег в Москве – это чистое безумие.
– Садись, убогая, – запросто ответил парень и распахнул дверцу рядом с собой.
Я опустилась на сиденье и решительно произнесла:
– Домчишь как можно скорее – дам на чай.
Эх, была не была, вывалю ему все, чем богата, только бы успеть спасти Люську! Парень серьезно посмотрел на меня и спросил:
– Случилось что?
– Да так, ерунда всякая, – отмахнулась я. – Сначала убили сына танцора Камальбекова – может, слышал? А теперь подругу в Анголу увозят.
– Ну ни фига себе, дела творятся! – обрадовался парень и решительно добавил: – Меня Матвей зовут. Я тебя за так довезу, только расскажи, в чем там у вас дело.
А вы бы стали утаивать и без того известные массе людей сведения, если бы у вас появился шанс таким образом сэкономить кругленькую сумму? Вот и я не стала скрытничать и делать вид, что владею тайной государственного масштаба, а пока суд да дело – вывалила перед первым встречным пареньком по имени Матвей все перипетии этого запутанного дела.
– И вот теперь нам надо успеть в аэропорт до того, как злокозненный доцент уговорит богатую наследницу своего папы Людмилу Криворучко на веки вечные покинуть дом родной, – патетически закончила я повествование.
– А зачем доценту твоя подруга? – не разгадал хитрость преступника Мотька. Но я-то этого Володю сразу раскусила.
– А затем, что выкуп он у Люськиного отца просить будет, понятно? Деньги ему на экспедицию нужны? Нужны. А Люська? Правильно, на фиг не нужна. Вот он и придумал хитроумный план. Так что ты, Матвей, как хочешь, а Криворучко надо выручать.
Мотька, само собой, со мной согласился и, чтобы ехать еще быстрее, вдавил педаль газа в пол. Девятая модель «Жигулей» дико взревела, и мы
– Ты пристегнулась? – прокричал отчаянный водитель.
– Не-а! – проорала я в ответ.
Вот это я понимаю! Такая езда мне нравится! И вообще тормоза придумал трус! Э-ге-гей! Вау! Я лечу, лечу!
– Закрой окно и перестань орать! – прокричал Матвей, когда мы пролетали мимо поста ГАИ, но было уже поздно.
Вытянутый жезл гибэдэдэшника черно-белой сорокой промелькнул за окном. И тут же нам вслед раздалось: «Машина, номерной знак 26-64, прижмитесь к обочине!» Вот тебе и прокатились с ветерком. Спасли подругу, называется. Сейчас заведут бодягу на два часа: «Почему нарушили, да отчего превысили...» Жалко, что за рулем не Люська. Криворучко такие вопросы решает с легкостью просто необыкновенной.
Пока мы сдавали назад, Матвей одной рукой крутил руль, а другой судорожно хлопал себя по карманам.
– Фу ты черт, права в другой рубашке забыл, – выдохнул он.
– Нет проблем, сейчас я все улажу, – пообещала я, судорожно вспоминая, как в подобных ситуациях с представителями власти на дорогах обращалась Люська.
Лишь только машина остановилась, я широким жестом распахнула дверцу, картинно выставила на асфальт ногу в гриндерсе и, подождав, пока преследовавший нас на мотоцикле милиционер притормозит перед передним бампером «девятки», грациозно покинула салон автомобиля. Шикарной, как я себе ее понимала, походкой я направилась к гайцу и, манерно отставив руку с очками от солнца, томным голосом нараспев произнесла:
– Добрый день, господин офицер.
Обычно так делала Люська. Мент, мрачно рассматривающий рисунок на капоте, окинул меня нехорошим взглядом, особенно задержавшись на прическе и обуви, и подозрительно спросил:
– Клоуны, что ли?
– Отчего же? – продолжала кокетничать я.
Я печенкой чувствовала, что уже начала очаровывать толстого борова в погонах, но тут вылез из-за руля этот Матвей и все испортил.
– Ага, клоуны, – лучезарно улыбаясь, подтвердил он. – Она – клоун Плюх, а я – клоун Швах.
– Смешная, – угрюмо кивнув на меня, сообщил гаишник. – А чего так неслись, жить, что ли, надоело?
– На представление к детишкам опаздываем, – соврал отчаянный водила.
– Вы хоть пристегивались? – тосковал мент.
Вот привязался! Я надменно взглянула на приставалу и в тот самый момент, когда Мотька покладисто ответил: «Какой вопрос, командир, конечно, пристегивались!» – гордо выпалила:
– Только дураки пристегиваются. И вообще, тормоза...
Но тут я получила чувствительный пинок в икроножную мышцу и моментально заткнулась.
– Может, мы поедем себе к детишкам дальше? – лебезил этот подлиза.
Но я-то знала, что пока битюг в погонах не набьет карманы нашими денежками, он от нас не отстанет. И потому я полезла в карман, выгребла оттуда два полтинника, десятки и груду мелочи и презрительно протянула менту:
– Вот, милейший, забирайте мзду и отваливайте.
Потеряв от изумления дар речи, гаишник молча выудил ассигнации, брезгуя дотронуться до меди, и вопросительно посмотрел на Матвея.
– Ну и, конечно же, еще и вот эту вот бумажку, – протянул нарушитель целую тысячу рублей.