Закон Дальнего космоса
Шрифт:
Чейт откинулся на спинку кресла и сцепил руки на затылке.
На дисплее загорелась надпись: “До завершения операции осталось 00:21:15”.
– И что?
– Чейт посмотрел на гронца.
– Через двадцать одну минуту мы увидим на дисплее послание, оставленное покинувшим нас Богом?
– Откуда мне знать?
– удивился Архенбах.
– Разве в “Истоке” тебе не сказали, что должно произойти?
– Мы должны скопировать полученные данные в накопитель. И все.
– И все?
– Остальное нас не касается.
– Это не честно, - обиженно насупился Чейт.
– Почему?
– Быть может, для меня это единственная
– Я думаю, Создатель проживет и без твоей веры.
– Конечно, ему нет до меня никакого дела.
– Чейт с независимым видом сложил руки на груди.
– Так же, как и до тебя, Архенбах. И креативисты ему безразличны. И все-все, кто появился на свет в результате устроенного им фейерверка.
– Почему ты так думаешь?
– А как же иначе? Он ведь сбежал, едва… - Чейт неожиданно умолк.
– Слушай, - произнес он уже совершенно иным, таинственным голосом, - в свете того, что я узнал за последние несколько дней, акт творения, если он, конечно, имел место быть, кажется мне похожим на случайную половую связь с незапланированным зачатием. Будущий папаша побаловался да и сбежал, не оставив адреса. Только детей в результате получилось о-о-очень много.
– Ну что ты несешь?
– Архенбах болезненно щелкнул зубами.
– А чем тебе не нравится моя теория?
– Тем, что она бредовая.
– Да? В таком случае попытайся ее опровергнуть!
– Не стану.
– Почему?
– Потому что это глупо.
– Потому что не можешь.
– Потому что не хочу заниматься ерундой.
– Потому что…
– Хватит!
– отрубил Архенбах.
– Не хватало только нам поссориться из-за религиозных догматов.
– А кто говорит о религии?
– пожал плечами Чейт.
– Я наконец понял, почему каждое разумное существо - а может быть, и неразумное тоже, в конце концов, что мы знаем о братьях наших меньших?
– порой испытывает беспричинную тоску. Это подсознательное, закрепленное в генетической памяти предков, воспоминание о бросившем нас родителе.
– Заметив, что Архенбах собирается что-то сказать, Чейт протестующе взмахнул руками.
– И не надо говорить, что я ерничаю! Я серьезен как никогда!
– С чего бы вдруг?
– недоверчиво буркнул Архенбах.
– Под сомнение поставлено все мое мировоззрение. Все, чем я жил, во что верил и к чему стремился, может в один миг превратиться в прах.
– Чейт дунул на открытую ладонь.
– И что мне после этого делать?
Архенбах устало вздохнул.
– До переоценки ценностей осталось еще около пятнадцати минут. Можно успеть выпить по чашке кофе.
Чейт озадаченно наморщил лоб.
– Намекаешь, что я должен пойти и сварить?
– Именно, - наклонил голову Архенбах.
– Меня кофеварка не слушается.
Тут Архенбах был прав. Целиком и полностью. Движок “Глейзера” оказался надежнее имевшейся на борту кофеварки. И за четыре дня полета пользоваться ею научился только Чейт.
– Ладно.
– Опершись о подлокотники, Чейт поднялся из кресла.
– Не буду вспоминать, кто выпил мой квас…
– И правильно!
– Архенбах замахал на него руками.
– Не напоминай!
Должно быть, чувствуя приближение момента истины, кофеварка работала лучше, чем обычно. За десять минут Чейту удалось приготовить две большие кружки кофе. Черный, без сахара - себе, со сливками и двойным сахаром - Архенбаху.
– Держи.
– Чейт вручил кружку
– Осталось чуть больше четырех минут.
– Он отпил кофе.
– Тебе не надоело ждать?
– Это работа.
– Гронец сделал движение, как будто хотел пожать плечами, которых у него не было.
– Ты считаешь, что твое мировоззрение, твой внутренний мир, твое восприятие окружающей действительности не претерпят никаких изменений после того, как мы узнаем, что хотел сказать нам на прощанье Создатель?
– Пока еще неизвестно, получим ли мы вообще какую-то осмысленную информацию.
– Архенбах запрокинул голову, разинул пасть и влил в глотку сразу полкружки горячего кофе.
– А если и получим… - Гронец почесал когтем затылочную шишку.
– Все это было так давно. Я имею в виду Большой Взрыв, акт творения… Сейчас к этому можно проявлять только познавательный интерес. И мне, несомненно, любопытно, чем закончится расшифровка реликтового излучения. Но изменится ли после этого что-то в моей жизни?.. Очень сомневаюсь.
– Ты рассуждаешь, как прагматик, - заметил Чейт.
– Как реалист, - уточнил Архенбах.
– Вспомни историю, Чейт. Сильно ли изменило жизнь обычных людей или гронцев открытие теории относительности? Да большинство из них даже сейчас плохо представляет, что это такое. И ничего, живут себе, как жили. А открытие темной материи? Эпохальное открытие, которое перевернуло наше представление о космогонии! Кто, помимо специалистов, обратил на него внимание? Сколько величайших событий проходит мимо внимания обывателей! Они не знают даже о том, что происходит на их родной планете, не говоря уже о масштабах Вселенной! И ты думаешь, кого-то повергнет в экстаз, трепет или ужас записка, оставленная кем-то сразу после Большого Взрыва? Чейт, это сенсация на один день!
Архенбах разинул пасть, влил туда остатки кофе, наклонился и поставил пустую кружку на пол рядом с креслом. Выбежавший из открывшейся в стене ячейки маленький робот-уборщик подхватил кружку и потащил ее в мойку.
– Время.
– Гронец взглядом указал на дисплей.
– Так.
– Чейт поставил свою кружку на откидной столик.
– Даю обратный отсчет. Шесть… Пять… Четыре…
– Кончай.
– Архенбах недовольно скрипнул зубами.
– Готово!
– Чейт жестом фокусника указал на дисплей.
Пятисекундная пауза.
– Ну-у-у… - только и смог произнести Архенбах, увидев появившуюся на дисплее надпись.
– Ты знаешь, - откинувшись на спинку кресла, Чейт почесал затылок, - а я ожидал чего-то подобного.
– Врешь, - уверенно заявил гронец.
– Нет, честно!
– Чейт приложил руку к груди.
– Поэтому я и не стал с тобой спорить по поводу сенсации.
– Да.
– Архенбах уныло покачал вытянутой мордой.
– Сенсации из этого не сделаешь.
– Но мы ведь честно выполнили свою работу!
– Конечно.
– И нам за нее заплатят?
– Непременно.
– Ну и славно.
– Чейт нажал кнопку записи, дождался, когда погас индикатор, вытащил накопитель из приемника и передал его Архенбаху.
– Домой?
– Домой, - кивнул гронец.
Чейт ввел в бортовую навигационную систему координаты пересадочной станции Умбога-5.
– Вернем дахутам корабль, а до “Истока” доберемся рейсовым.
– Чейт бросил взгляд на дисплей.
– И мы никому не должны говорить об этом?
– Нам за это платят, - напомнил Архенбах.