Закон Дальнего космоса
Шрифт:
Кроме меня и Альбрехта в рейсы на Обломках ходили только двое: корабельный врач Кольцов и его жена Нина, специалист по наносистемам. Остальные тоже были отнюдь не новичками. За плечами у каждого годы работы в Ближнем Космосе и высочайшая профессиональная квалификация, хотя я знаю, что для полета на Обломке этого иногда оказывается недостаточно.
У меня тоже есть подруга. Ольга - хорошая женщина и верный товарищ. Мы познакомились с ней во время моего полугодового отпуска после предыдущего рейса. Она успешно прошла профессиональный и психологический отбор и уже два года ждала места в команде, одновременно
Узнав Ольгу, я недолго колебался и сейчас убеждаюсь с каждым днем, что сделал правильный выбор. Если наш полет пройдет успешно, возможно, стоит подумать о настоящем супружестве…
Как у командира у меня есть одна привилегия. Эта привилегия называется Друг. Не совсем обычный друг, но я считаю его настоящим, потому что мы знакомы уже очень и очень давно. Иногда мы с ним беседуем и даже играем в шахматы. К сожалению, не слишком часто, только когда он сам этого захочет. О нем знает только Альбрехт, хотя до сих пор не верит в его существование. Он чересчур критичен, этот Альбрехт, слишком уж рационален. Не один раз он пытался убедить меня, что никакого Друга не существует. И хотя делал он это достаточно деликатно, я с ним не дискутировал. Я вообще не разговаривал с ним, когда он пытался поднять эту тему. О чем говорить или не говорить с подчиненными - решаю я сам. Это точно такая же командирская привилегия…
Шагая по переходу к Центральному посту, я ощутил легкий толчок. Беспокойства он у меня не вызвал. Это компьютер привел в действие группу резервных двигателей, корректируя очередное смещение центра массы Обломка. Я свернул за угол и увидел впереди метнувшуюся в сторону фигуру.
– Эй!
– удивленно окликнул я человека, лица которого не успел разглядеть. Простучали торопливые шаги, и все стихло.
Что еще за игры? Кому это вздумалось от меня бегать и зачем?
Сквозь приоткрытую дверь в помещение Центрального поста я увидел Альбрехта. Он сидел в командирском кресле, уставившись в темный экран и задумчиво постукивая кончиками пальцев по панели. Услышав мои шаги, Альбрехт неторопливо поднялся, освобождая место.
– Сюда заходила Ольга, - сообщил Альбрехт.
– Она тебя искала.
– Что-нибудь случилось?
– Не думаю, - медленно проговорил он, все еще погруженный в свои размышления.
– К счастью, ничего серьезного у нас случиться не может.
– Кое-что все же происходит, - возразил я, усаживаясь в кресло.
– В последние дни я постоянно слышу какие-то странные разговоры о неисправности Коммуникатора. С этим надо немедленно покончить. Альбрехт, разыщи Флетчера. Пусть разберется с этими дурацкими тестами. У Бартоло, кажется, немного сдают нервы, ему требуется небольшой отдых.
Флетчер - заместитель Бартоло. Я не сомневался в его компетентности и здравом рассудке.
– Кстати, у Войцеха с Еленой возникли проблемы, - заметил я.
– Кажется, они расходятся.
– Жаль, - равнодушно сказал Альбрехт.
– Мне нравилась эта пара. Кто из них стал инициатором смены партнера?
– Елена. Не знаю, правда, кто ее новый избранник.
– Скоро узнаем, - пообещал Альбрехт и отвернулся, считая тему закрытой. Он слегка наклонился в направлении своего рабочего кресла, и его искусственные
Пол вновь слегка качнуло. Мы удивленно взглянули друг на друга. Вторая коррекция в течение получаса? Такое бывает только на начальном этапе полета, когда Обломок разрывает гравитационные узы Солнца. Я включил тумблер связи с Центром контроля.
– Центральный пост на связи. Что у вас происходит?
– недовольно спросил я.
– Ничего.
– Тон ответа вахтенного механика показался мне немного растерянным.
– Плановая проверка двигателей группы резерва. Компьютер рекомендовал провести коррекцию в два этапа на половинной мощности для уточнения показаний.
– Об этом следует докладывать на Центральный пост немедленно, - заявил я.
– Сурдин еще не пришел?
– Нет.
– В голосе вахтенного проскользнуло удивление. Видимо, о личных проблемах своего сменщика Сливы он еще не знал, поэтому и не ждал стармеха.
– Когда придет, пусть свяжется со мной, - приказал я и отключился.
Я поплотнее устроился в кресле. Мне нужно было как следует поразмыслить над происходящим, но тут со стороны так и не закрытого мною люка я услышал голос Ольги:
– Ты здесь?
Даже в рабочем комбинезоне она оставалась чрезвычайно женственной. Я всегда смотрел на нее с удовольствием.
– Мне нужно с тобой поговорить, - попросила она.
Я вышел за ней в коридор.
– У нас происходит что-то неладное, - начала Ольга без предисловий.
– Ходят нелепые слухи, какие-то разговоры о том, что Коммуникатор не в порядке. Разве такое может быть?
Я насторожился.
– От кого ты об этом услышала?
– Многие говорят… Например, сегодня мы беседовали с Еленой.
– Она так и сказала: Коммуникатор не в порядке?
– пожелал уточнить я.
– Не совсем. Елена высказалась в том смысле, что если Коммуникатор неисправен, это равносильно общей гибели.
– Но почему она так сказала? С какой стати она вообще заговорила о Коммуникаторе?
– Вполне естественно говорить о жизненно важных вещах.
– Ольга отвела взгляд.
– Но разве с Коммуникатором может что-нибудь случиться?
Она знала ответ не хуже меня. Каждая операция по расширению достижимого пространства обходится человечеству слишком дорого, чтобы позволить ей окончиться неудачей. Понятно, что абсолютно надежных устройств в принципе существовать не может, но вероятность отказа систем Коммуникатора близка к нулю. Они многократно дублированы, снабжены колоссальным запасом прочности, нарушить который может только катастрофа планетарного масштаба. Примерно так я и ответил Ольге.
– Но мы не можем убедиться в этом сейчас.
– Она все так же избегала смотреть мне в глаза.
Черт возьми, почему сегодня все прячут от меня глаза!
– Конечно, не можем, - терпеливо продолжил я.
– И ты знаешь почему. Коммуникатор активируется только вблизи массы звездного порядка. Пока мы не войдем в систему, он останется законсервированным. А до этого времени тебе остается верить в исключительную квалификацию его создателей.
– Если бы дело было только во мне.
– Она повернулась, чтобы уйти, но я легонько удержал ее за плечо.