Закон десанта – смерть врагам!

Зверев Сергей Иванович

— Да бросьте вы, — отмахнулся Вадим. — Этот номер уже прошел, о чем вы говорите? А неприятности, Сергей Петрович, они какого рода? Полная дезактивация памяти? Пересадка мозга? Семь лет расстрела без права переписки? Да ну вас в баню, ей-богу.

Держа автомат в левой руке, Вадим потянулся к правому борту, опустил переднее боковое стекло на пару сантиметров и крикнул:

— Эй, не вздумайте стрелять, ваш босс против! — Пусть думают, что он сидит рядом с водителем. — Продублируйте, Сергей Петрович, очень

вас прошу.

По мелочам Ведерников не нарывался. Шансов в данной ситуации не было. Жертвовать собой ради уничтожения «террориста» — на такое он пойти не мог. Чай, не ваххабит. Он приоткрыл окно.

— Мухин, не стреляйте, я здесь!

Бойцы явно расстроились. Кто-то ругнулся. Тени вокруг автомобиля рассредоточились, расползлись по темному пространству. В освещенной зоне никто не появился, только Мостовой лежал, разбросав руки, и с ужасом смотрел в небо. Любоваться на него не хотелось совершенно. А иного прока в этой иллюминации не было.

— Погасите фары, Сергей Петрович, — попросил Кольцов. — Но не надо лишних движений, умоляю вас.

Навалилась темнота — молодежный друг. Настолько густая, что, казалось, ее можно потрогать. Обострился слух — любой звук вне автомобиля делался звоном; внутри автомобиля — оглушительным звоном.

— Я внимательно вас слушаю, Вадим Алексеевич, — шевельнулся Ведерников. — Ваши действия?

Кольцов улыбнулся.

— Не старайтесь поразить меня в сердце своей компетенцией. Вы обязаны знать подконтрольных лиц — не только по именам, но и когда последний раз они мочились в штаны.

— Ваши действия? — нетерпеливо повторил Ведерников.

— Не спешите, Сергей Петрович. Дружить мы с вами будем вдумчиво и серьезно. Сидите спокойно, ждите. Вы курите?

— Курю.

— Не угостите? Я оставил сигареты в сумке на втором этаже, боюсь, в ближайшее время до нее не добраться… Вы не пистолет вынимаете? — Вадим упер автомат в затылок «босса».

— Я не ношу пистолет. Держите пачку.

Надо же, почти пацифист. Ароматный дым чужого отечества вскружил голову. Приличное курево, не отнимешь. Зажав сигарету в кулаке (он никогда не задумывался, просвечивает ли в темноте огонек через тонированные стекла), он выкурил ее в пять затяжек, вынул новую. Зажигалка издыхала.

— Зажигалочку не одолжите? В пользу бедных?

— Ох, уж эта голытьба… — Покряхтев, Ведерников запустил руку в брюки. — Держите. Смотрите, не потеряйте. Это «Гивенси» с серебряным напылением. Ей цены нет. Вернее, есть — двести долларов.

— Для стареющих эстетов? — ухмыльнулся Вадим. — Не волнуйтесь, не потеряю. При случае даже верну. Я одолжу у вас пачку сигарет? Во временное, так сказать, пользование?

— Одолжите. — Ведерников начинал раздражаться. — Давайте перейдем к делу, Вадим Алексеевич. Сколько можно упражняться в острословии?

— Минуточку. —

В туманной дали на краю поляны, куда он остро вглядывался, что-то происходило. Шевелились кусты. Словно клочья тумана оторвались от общей массы — закачались, поплыли… Неясные фигуры двигались от леса к воротам, совершая какие-то странные возвратно-поступательные колебания. Вернее, колебались только первые две фигуры, остальные шли нормально. «Наконец-то, — подумал Вадим, — Валюшу на буксире тянут».

— Зовите шофера, Сергей Петрович.

— Самович! — крикнул Ведерников в приспущенное окно.

Очевидно, рассредоточенные по поляне бойцы настроили шофера на минорный лад. Подходил он осторожно, крадучись, словно автомобиль был заминирован и реагировал на твердый шаг.

— Ключи, — буркнул Ведерников. Что-то, коснувшись стекла, звякнуло. Шофер попятился, остановился, опять попятился. Поляна, казалось, вымерла. Ни бойцов-охранников, ни Валюши с ловцами. Попрятались где-то. Одни в бурьяне, другие на опушке. Лишь одинокий куст в районе обрывистой лощинки как-то судорожно потряхивался. Не иначе Валюша валтузила очередного опекуна…

— Ну что ж, Сергей Петрович, давайте дружить. Заводимся — и едем в лес. И не говорите, что не умеете управлять машиной. Научитесь — на пинках.

Вадим понятия не имел, куда они едут. Да и не важно, лишь бы посторонние под ногами не путались. Дорога была явно не рассчитана на двустороннее движение. Еловые лапы скребли по стеклам. Свет дрожал, выхватил в бледно различимой колее заросли чертополоха. Этой дорогой стали пользоваться совсем недавно. Десятилетиями она успешно зарастала, пока…

Пока что?

Пока к власти не вернулись чекисты? Пока президенту — лучшему другу российских физкультурников — не пришло в голову творчески переосмыслить Конституцию?

Промелькнула поляна, вполне пригодная для парковки.

— Стоп, — спохватился Вадим, — обратно. Задним ходом.

Грузно переваливаясь с боку на бок, внедорожник втиснулся между расступившимися деревьями. Погасли фары. Двигатель пошумел и плавно стих — тишина обступила и сдавила, как обруч бочку.

— По сто граммов раскинем? — глуховато поинтересовался Ведерников.

— Все свое с собой? — удивился Вадим. — Коньячок? Бренди? Водка? С удовольствием, но только после вас.

— Фляжка, — пояснил Ведерников. — В куртке. Вы позволите?

— Позволю. Вы же умный человек, доставайте. Если помните, я вас предупредил.

— Да перестаньте вы, — окрысился «босс». — Заладили, как попка… — он завозился, послышался звук открываемой крышки, булькающие горловые звуки. — Держите, товарищ гвардии лейтенант. Не побрезгуете после врага-то своего?

— Да ладно, — хмыкнул Вадим. — Вы же не бомжуете?