Закон десанта – смерть врагам!

Зверев Сергей Иванович

От внимательных глаз не укрылось движение в лесу. Шевельнулась мохнатая еловая лапа, спадающая к земле. Серая тень перешла от дерева к дереву. Что они хотели этим показать, непонятно. Верность шефу?

Рисковать, впрочем, Вадим не собирался.

— Заводите мотор, Сергей Петрович. Медленно выезжайте на дорогу. Попетляйте где-нибудь. Цените своих подчиненных — не дают нам уединиться…

Новое место стоянки имело лучший обзор. Метрах в трехстах восточнее ротонды — обширная полянка с игрушечными елочками.

Лесная дорога просматривалась метров на сорок — контраста никакого, но движущийся предмет не проворонишь.

— Продолжаем, — вздохнул Вадим. — Точнее, заканчиваем. Не глушите мотор. Не хотите вы, Сергей Петрович, входить в наше положение. Ладно. Ответьте на последний вопрос — что произойдет, если все оставшиеся в живых вырвутся с территории «Отеля «Здоровье» и разъедутся по домам?

— И не думайте, — покачал головой Ведерников. — Вас найдут. В конце концов, Вадим Алексеевич, не надо столь излишне драматизировать. Это рядовое обследование. Не будет ни биохимии, ни каких-либо психиатрических штучек. Все останутся живы, все поедут домой. Торжественно вам в этом клянусь. Почему бы нам не прекратить раздоры и не начать нормальное сотрудничество? Никуда от этого не деться.

— Понятненько, — задумчиво протянул Вадим, — стало быть, ничем приятным для нас это не закончится.

— Именно, — кивнул Ведерников, не понимая, куда клонит Вадим.

— Полагаю, и для вас, Сергей Петрович. Можно трогаться, включайте передачу. Через двадцать минут все ваши пленники с вещами, включая свежепойманную девочку, загрузятся в этот автомобиль. Надеюсь, вы обеспечите церемонии зеленый свет? И не обольщайтесь — вы поедете с нами. До выяснения, так сказать, обстоятельств.

— Куда? — удивленно спросил Ведерников.

— В Н-ск, Сергей Петрович. Не буду называть организацию; одна солидная коммерческая структура, где работают серьезные люди, умеющие находить выход из запутанных положений. Ваши бывшие коллеги, кстати — резерв органов. Вы довольны?

Нельзя сказать, что Вадим блефовал, — он и в самом деле имел выход на руководителей охранного предприятия «Ермак» — устойчиво-опасного спрута, запустившего щупальца во властвующие и управляющие структуры. Но и нельзя сказать, что он полностью отвечал за свои слова — не каждый друг способен на самоубийство, пусть и резвились когда-то вместе под пулями боевиков.

Однако Ведерникову его слова не понравились — он напряженно думал. До чего он там додумался, осталось неизвестным, но в тактическом плане ему светил конкретный кукиш. Автомат лежал у Вадима на коленях, стволом в спинку сиденья — легкое движение руки, и… двери рая открываются автоматически. Дверь на блоке, ремень безопасности вжимает Ведерникова в кресло, замок ремня — в поле зрения. Он мог обдумывать стратегию — а это пожалуйста, к побегу из зоны «отдыха» «Росинка» мысли впрок отношения не имели…

Они стояли серой массой, прижавшись друг к дружке, словно люди, выведенные на расстрел. Пятеро

взрослых, один ребенок. Аналогию усугубляли зловещие тени охранников, разбросанные по поляне. «А чужак действительно авантюрист, — с досадой подумал Вадим. — Он опять с нами, все неймется ему». Хотя, если вдуматься, это был единственный ход, на который могли сподобиться враги. Беглецы под контролем, любой их шаг фиксируется, и в подходящий момент ловушка звонко срабатывает, возвращая печальное «статус-кво».

И самое противное, что с этим ничего нельзя поделать.

— Отпускайте по одному! — крикнул Вадим. — Сперва мужчины! И не надо глупостей, мужики, я нервный!

— Сергей Петрович! — крикнул кто-то из сопровождающих. — Подайте голос! Что нам делать? — Тип явно незнакомый — вероятно, второй из штатских, сопровождавший Ведерникова в поездке на «дачу».

— Ответьте, — благодушно соизволил Вадим. — Вам решать, Сергей Петрович. Хозяин — барин.

— Делайте, как он говорит! — бросил Ведерников. — У него автомат!

Вадим осмотрелся. С тыла сюрпризов вроде не было. Могло и выгореть. Толковый спецназ нашел бы решение, как отвадить Ведерникова от пули, но откуда здесь толковый спецназ?

Охранник сипло рявкнул. Первый — пошел… Сутулая фигура отделилась от кучки пленников, притормозила в нерешительности, потом зачем-то пригнулась и потрусила через поляну. Очевидно, Ведерников и впрямь был значительной персоной…

Прикинув мысленно траекторию, Вадим перемахнул на переднее сиденье. Заложник дернулся, но больше от неожиданности: автомат, сменив позицию, продолжал рассматривать его жизненно важные органы.

— Привет, — сказал Вадим. — Сменим ракурс?

— Е-мое… — пробухтел Коля Сырко, вползая на заднее сиденье. От избытка чувств он забыл другие слова, повторяя как попугай: — е-мое, е-мое…

— Приветствую тебя, о, несчастный, — Вадим уперся спиной в дверь. С этой позиции он мог контролировать обоих. Соверши очкарик противоправное действие, даже выхвати внезапно пистолет, все равно Ведерников получил бы свою порцию свинца.

— Вадим… — обрадовался Коля.

— Стоп, — перебил Вадим. — Обниматься не будем. Сумку — назад. Садись в конец и постарайся занять как можно меньше места. Полезешь обниматься — стреляю.

— Ты, похоже, переохладился… — Коля вдруг замолчал, видно, замкнуло-таки контакты в голове. Бросил сумку и сплющился там, где минуту назад сидел Вадим. Вторым полез Журбинцев. Этот оказался посообразительнее.

— Вадим, я тебя уважаю, — бросил он с хрипотцой, падая рядом с Сырко.

— Смотри, не влюбись, — проворчал Кольцов. — Не шевелись, Макс, хорошо?

— Не вопрос, — хохотнул Журбинцев, — как прикажешь, Вадюха. Сижу, молчу, тащусь. И чего я в тебя такой влюбленный?

— Свободен, шеф? — устало, но с задоринкой спросил Уралов, не торопясь входить. Вадим напрягся. Темнота — не лучший друг стрелка. Вести огонь из неудобной позиции — можно и Макса зацепить.