Закон девяток

Гудкайнд Терри

Через пару минут Алекс ласково уложил мать на постель. Она была безвольной, как матерчатая кукла: ворох костей и мышц, мешок крови и внутренних органов, находившихся под управлением рудиментарного разума, а зачастую сосуществовавших вообще без какой-либо сознательной связи. Алекс взбил подушку, положил ей под голову. Глаза матери были устремлены в потолок. Насколько он знал по опыту, сейчас она не понимала, где находится и что происходит. Другими словами, была практически мертва для внешнего мира, просто ее тело еще не успело осознать этот факт.

Он стянул

шаль с зеркала, аккуратно сложил и вернул на место в шкаф, после чего вновь присел на краешек материнской кровати.

Когда в кармане зазвонил телефон, он извлек его и ответил на вызов.

— Эй, именинник! — прощебетала Бетани. — А у меня для тебя большой сюрприз!

Алекс усилием воли не дал досаде прорваться в голос.

— Ты извини, но…

— Я стою напротив твоего дома!

Он сделал небольшую паузу.

— Моего дома?

Ее развеселый голос приобрел флиртующий оттенок.

— Вот именно!

— Что ты там делаешь?

— Как? — выдохнула она легким интимным шепотом. — Тебя поджидаю. Хочу сделать подарок.

— Спасибо, Бетани, но мне ничего не нужно, честное слово. Не трать зря деньги.

— А деньги тут ни при чем, — сообщила она. — Давай-ка, именинник, тащи свой задик домой. Сегодня тебя ждут постельные скачки.

Теперь Бетани уже всерьез докучала Алексу. Впрочем, не так-то легко об этом сказать вслух. Ему не хотелось устраивать перепалку с едва знакомой женщиной. Какой смысл?

— Послушай, Бетани, я что-то не в настроении…

— А вот это предоставь мне. Я тебя живо приведу в нужное состояние. Ты сегодня должен быть счастливым, а я как раз такая девушка, которая сделает твой день рождения особенным.

Бетани была довольно привлекательной особой — пожалуй, даже соблазнительной, — однако чем больше Алекс с ней общался, тем менее интересной ее находил. В ней не было ничего, кроме внешнего лоска. Она не годилась для сколько-нибудь осмысленных бесед, хотя и не по причине полного отсутствия интеллекта. Просто ничем стоящим она не интересовалась. Хуже того, Бетани являла собой живой образчик поверхностности и даже активно культивировала такое отношение к жизни. Она привлекала внимание лишь маниакальной сосредоточенностью на их отношениях и стремлением к веселому времяпрепровождению… по крайней мере в ее собственном толковании.

— Не могу я сейчас, — буркнул он, стараясь все же не демонстрировать гнев.

Бетани издала долгий горловой смешок.

— О, я уверена, что сможешь… Ничего, не беспокойся. Просто беги домой, а уж Бетти позаботится обо всем.

— Я сейчас у матери.

— Думаю, для тебя я могла бы придумать нечто более увлекательное. Обещаю. Дай мне только шанс, и эти именины ты никогда не забудешь.

— У меня мать в больнице, понимаешь ты? Она больна, ей сейчас плохо. Я буду сидеть рядом с ней.

Это известие наконец заставило Бетани призадуматься.

— О… — протянула она, уже не подпуская сладострастные нотки в голос. — Я не знала.

— Я потом перезвоню, — пообещал Алекс. — Может, через пару дней.

— Ну, — сказала она,

явно потеряв нить, но не желая так быстро заканчивать разговор, — твоей маме наверняка нужен покой. А давай ты мне позвонишь сегодня вечером, когда вернешься из больницы?

Отчего-то в ее словах не чувствовалось вопросительных интонаций — скорее это прозвучало как приказ. Алексу с самого начала не хотелось продолжать разговор, во всяком случае, не сейчас, когда рядом лежит больная мать, однако Бетани попросту не оставила ему лазеек.

— Знаешь, если честно, я не подхожу тебе по характеру. Ты привлекательная женщина, есть масса парней, которым ты нравишься. Мне кажется, тебе будет гораздо лучше с кем-нибудь из них, а не со мной. С ними будет веселее… в смысле, когда их интересуют те же вещи, что и тебя.

— Да, но мне нравишься ты.

— Почему?

— Не знаю. — Бетани выдержала небольшую паузу. — Я от тебя балдею, — наконец заявила она, вновь включая свой чувственный голос, словно вожделение и было тем волшебством, которое способно смести любые преграды. Наверное, с большинством других мужчин так оно и было, да только вот Алекс не принадлежал к их числу.

— Не сердись, Бетани. Мы просто не подходим друг другу.

— Ясненько.

Алекс отмолчался, втайне надеясь, что она сообразит больше не напирать и не превращать все в отвратительную сцену. Как ни крути, а они встречались-то всего ничего; тут и близко нет повода для сильных обид. Два невинных свидания, не более того. Ну, допустим, поцеловались пару раз. И все! Впрочем, она давала понять, что не прочь, если он решит развить успех — до упора, если на то пошло, — однако что-то заставляло Алекса не подпускать эту девушку к себе. Сейчас он был рад такой предусмотрительности.

— Ладно, Алекс, мне надо бежать. И… и подумать.

— Конечно-конечно. Ты пока подумай, но мне все же кажется, что нам лучше всего пойти разными путями.

Пару секунд в трубке раздавалось ее сопение, а затем, без дальнейших слов, она прервала связь.

— Фу-у… — облегченно выдохнул Алекс, большим пальцем запихивая мобильник поглубже в карман джинсов.

Он бросил взгляд на мать. Не мигая, та продолжала смотреть в потолок.

Молодой человек взял в руку пульт управления, потому что на телеэкране появились новые кадры про убийство двух городских патрульных. Место, где были обнаружены тела, отстояло на добрую дюжину миль от той улицы, где он утром видел сержанта Славинского с его напарником Тинни.

Страшная смерть… Оба патрульных выглядели опытными ребятами, все у них было под контролем. Алекс никак не мог ожидать столь печального конца. Стремительность событий повергла его в растерянность и еще глубже загнала в депрессию.

Люди, способные радоваться собственному дню рождения, — настоящие счастливчики…

В этот миг вновь проснулся его телефон. Совсем не хочется отвечать; наверняка опять Бетани с целым списком упреков за свои травмированные чувства и желанием наорать. Однако когда он взглянул на экранчик, там было написано «Вне зоны».