Закон Хроноса
Шрифт:
Девять часов десять минут.
47
Состояние Элизы не изменилось. Друзья ежедневно проводили по несколько часов у ее больничной койки, иногда вместе, иногда по одному. Гумбольдт почти не отлучался. Только работа и потребность в ночном отдыхе могли увести его от спутницы, да и то лишь на короткое время.
Элиза как будто спала. Повязку с головы уже сняли, рану зашили. Небольшой шрам на лбу - вот и все, что осталось от несчастного случая. Никто не мог объяснить, почему же она не приходит в сознание, даже главный специалист по травмам мозга. Он сказал, что одного падения недостаточно, чтобы пациентка оказалась в таком состоянии, но человеческий мозг слишком мало исследован, чтобы знать вопросы на все ответы.
У Гумбольдта была другая теория.
Оскар узнал о ней, когда приехал
Стояло чудесное утро. Окна были открыты, по комнате гулял теплый ветерок. Щебетали птицы, вокруг роз под окнами гудели пчелы и шмели. Гумбольдт сидел рядом с кроватью Элизы. Рядом с ним лежала газета и лист бумаги, на котором было несколько диаграмм и формул.
«Он ужасно выглядит»,- подумал Оскар. Не брит, с темными кругами под глазами. Но вслух, конечно же, юноша ничего не сказал. Гумбольдт заметил их, когда они уже были в комнате.
– О, привет!
– встрепенулся он.- Входите. Сейчас освобожу стулья.
Все свободные поверхности были покрыты книгами, расчетами, чертежами и документами. Чтобы сесть, ждать пришлось довольно долго. Оскар достал Вилму из сумки, поставил на пол, и птица с любопытством принялась исследовать все углы.
– Решил, что пока жду здесь, могу немножко поработать,- сказал исследователь с извиняющейся улыбкой.- Сами знаете, каким невыносимым я становлюсь, если мне нечем заняться.
– Сколько ты уже здесь?
– спросила Шарлотта.
– Со вчерашнего дня.
– Ты провел здесь ночь?
– Я… Ох, и не заметил, что солнце взошло, пока не вошла сестра, чтобы поменять капельницу.
– Как состояние Элизы?
– Неизменно. Чуть позже зайдет профессор Вайсшаупт и осмотрит ее еще раз.
– Ты совсем не спал?
– поинтересовался Оскар.
– Совсем чуть-чуть. Здесь очень неудобно,- Гумбольдт указал на кресло в углу.- Сами знаете, мне достаточно пары часов сна. Кроме того, мне пришло в голову… Проходите, садитесь, я вам сейчас расскажу,- он схватил лист бумаги и начертил несколько горизонтальных линий.- Это имеет отношение к тому, что я назвал законом Хроноса.
– Никогда не слышала о таком законе,- заметила Шарлотта.
– Потому что до сих пор его еще никто не сформулировал,- ответил Гумбольдт.
Оскар склонил голову, чтобы получше рассмотреть, что изобразил отец.
– Кто такой Хронос? Или что такое?
– спросил он.
– Хронос - это бог,- объяснил Гумбольдт.- Бог времени в греческой мифологии. Рожденный из темного хаоса, он создал серебряное мировое яйцо, из которого появился бог солнца Гелиос. В некоторых документах Хроноса приравнивают к титану Кроносу, отцу Зевса. Самое древнее его изображение - эллинистический барельеф с безбородым лицом и крыльями. Но с середины четырнадцатого столетия его представляют бородатым стариком с косой и песочными часами. Я нашел иллюстрацию в одной из моих книг,- он повернул том так, чтобы они смогли рассмотреть картинку.
– Повелитель времени и смерти,- пробормотала Шарлотта.
– Мы думали, что победили его,- печально добавил Гумбольдт.
– Думали?
– нахмурился Оскар.- Но ведь победили. Мы изменили историю.
На губах исследователя мелькнула едва заметная улыбка, которая исчезла так же быстро, как и появилась.
– Мы добились частичного успеха, это правда. Но удалось ли нам изменить историю надолго, это еще вопрос.
– Ты говоришь загадками.
– Правда?
– Исследователь снова захлопнул книгу.- Наверное, ты прав. Может быть, сказывается усталость. Попрошу поставить мне раскладную кровать, чтобы можно было хоть немного вытянуть ноги. Но сначала хочу показать, что я обнаружил.- Он взял бумагу: - Вот прямая времени, по которой мы движемся. Прямая, на которой сначала погибли император с императрицей, а потом убили Элизу.- Он поставил отметки на линии. После этого все завертелось кувырком, дошло до гражданской, а потом и до мировой войны, охватившей весь мир и уничтожившей все в огне. Все это следует из документов, которые я сам себе отправил. Подтверждается путешествиями, которые я совершил на машине времени. Здесь, здесь и здесь,- поставил он еще три отметки.- Ты, Оскар, забрался еще дальше в будущее. Вот сюда,- поставил он штрих с правого края листа.- В это время уже господствовали машины, а люди, словно крысы, прозябали под землей. Но это не должно нас волновать. Как и судьба Берингера, которого ты оставил в будущем. Эта прямая времени обрезана благодаря нашему вмешательству. Основываясь на теории, что время можно изменить,
Оскар кивнул. Несмотря на обилие информации, он приблизительно понимал, о чем идет речь.
– Хочешь сказать, что мы изменили будущее?
– Не только изменили,- ответил Гумбольдт.- Стерли. Мы удалили старую прямую, и вместо нее создали новую. Император спасен, убийство Элизы предотвращено, Берингер сидит в тюрьме, а не застрял в будущем, человечество обрело надежду на мир… По крайней мере, мы в это верили.
Шарлотта наморщила лоб.
– Разве это не так?
– Я больше не уверен,- вздохнул Гумбольдт.- Случай с Элизой заставил меня сомневаться, действительно ли все так просто.
– Что ты хочешь сказать? Не понимаю.
Гумбольдт изобразил две вертикальные линии, разрезающие обе горизонтальных прямых в правом углу. Одну линию в том месте, когда был убит император, другую - когда умерла Элиза. Рядом с местами пересечений он нацарапал «Событие 1» и «Событие 2». Оскар не имел ни малейшего представления, что он хочет этим сказать.
– Первое событие мы сначала не сочли решающим,- продолжил исследователь.- Тем не менее, задним числом мне стало ясно, что основной принцип работает даже здесь. Согласно документам, которые я послал сам себе, смертельные выстрелы раздались с последним ударом колокола Берлинского собора. Это подтверждают газетные статьи. Вильгельм и Августа Виктория погибли в десять часов, три минуты и тридцать секунд. К этому времени в нашей реальности мы уже обезоружили террориста, и никакой трагедии не случилось. Оскар в этот момент был на крыше и дрался с Карлом Штрекером. Не самый лучший расклад для тебя. Ты держался на одной руке и непременно упал бы, не схвати тебя жандарм в последний миг. Ты ничего не мог сделать - именно в тот момент, который на первой прямой времени указан как время смерти императора.
Оскар пожал плечами:
– Случай.
– Подожди,- поднял руку исследователь.- Второе событие обрисовывает проблему более четко. Тринадцать дней спустя. День убийства Элизы.- Он постучал по красной прямой.- В этот момент мы уже изменили историю. Берингер находился в заключении, группа заговорщиков разъехалась. Существовали все предпосылки для перемен к лучшему в истории. Собственно, мы должны были расслабиться и получать удовольствие. Но вместо этого нас одолевало беспокойство, помните?
– В его взгляде мелькнула тревога.- Случившееся потом настолько необъяснимо, что у меня мурашки по спине бегут, когда вспоминаю тот день. Смертельный выстрел прозвучал в девять часов десять минут, именно в этот момент Элиза и упала с лестницы. Я еще раз проверил напольные часы в прихожей. Они были заведены, никаких поломок не было. Их мог остановить только сильный удар. Можно исходить из того, что они остановились в тот миг, когда пол задрожал от падения Элизы. Вибрация была достаточно сильной, чтобы остановить механизм.- Он вздохнул и указал на вторую вертикальную линию: - И здесь уже удивился бы любой человек, обладающий логическим мышлением. Может ли статься, что между четырьмя событиями существует связь?
Оскар уставился на лист бумаги в надежде увидеть все так, как представляет отец. Но для него события все равно выглядели случайными.
Шарлотту тоже не убедили слова исследователя. А уж кто, как не девушка, обладал отличным логическим мышлением.
– Прекрасно,- осторожно начала она.- Допустим, действительно существует определенный закон. Как его можно сформулировать?
Гумбольдт поднялся.
– Каждое событие оставляет след в континууме времени. Что-то вроде эха, которое проносится по множеству параллельных временных прямых. И чем ближе находятся прямые, чем значимей событие, тем сильнее эхо. Смотрите: поскольку мы изменили всего одно событие, а именно убийство императора, прямые расположены совсем рядышком. Мы спасли жизнь двух человек. По сравнению с историей человечества это минимальное вмешательство. Если бы изменений было больше, то эхо было бы отчетливее. Сначала я тоже отнесся к этому скептически. Видел параллели, но еще не мог поверить, что существует закономерность, - так же, как и вы сейчас. Потом я нашел вот это,- он вытащил конверт из стопки документов и высоко его поднял.- Письмо Элизы. Прощальное письмо. То, что она в нем пишет, стопроцентно совпадает с моей теорией, я больше не верю в случайность. Закон Хроноса реален, и в будущем доставит нам огорчения.