Закон маузера
Шрифт:
— Что?.. — каркнул он. — Что такое?
— Гости к вам, Лев Давидович, — ласково сказал Авинов.
Исаев быстренько затащил в квартиру красноармейца, не подававшего признаков жизни, и аккуратно затворил дверь.
— Где записи? — холодно спросил Кирилл.
— Что с вами такое, Виктор Павлович? — испуганно проблеял Троцкий — и выхватил свой знаменитый маузер с рукоятью, в которую был вделан орден «Красное знамя».
Нарком ещё только поднимал пистолет, а «Юрковский» уже перепрыгнул через стол, сметая мягким местом бювары.
Вышибив оружие из рук Льва Давидовича, он схватил его за шею и хорошенько приложил к холодной стенке.
— Записи где, с-сука жидовская?! Кузьмич!
Ну
Привязав Троцкого к его же креслу, ординарец взял Предреввоенсовета за указательный палец левой руки и резким движением сломал его.
Крик задавил Авинов, обхватив Льва Давидовича рукой.
Нарком вцепился в рукав полушубка зубами, но прокусить не смог.
— Цапнул? — поинтересовался Елизар Кузьмич.
— Да куда ему… — буркнул «комиссар Юрковский» и пропел: — Где записи, Лев Давидович?
— У меня их нет… — заскулил нарком.
Мокро треснул второй палец. И опять Кирилл удерживал голову Троцкого, колотившегося от боли.
Когда Исаев крепко ухватился за третий наркомовский перст, тот прошипел:
— В сейфе они! В сейфе!
Авинов тут же отпустил Предреввоенсовета и скакнул к солидному несгораемому шкафу, пупырчатому от клёпок.
Искать ключ не пришлось, толстенная дверца была приоткрыта.
Кирилл просунулся внутрь, шаря по полкам.
Книжонки, документы, деньги — ни рублика, всё доллары да фунты… Ага! Вот она, папочка искомая!
Авинов лихорадочно распутал тесёмки. Оно!
«Принципиальная схема приёмо-передающей станции на пустотных реле…», «Технология производства дюралюминия…», «Цельнометаллический самолёт…». Оно!
Засовывая в папку листы, отобранные у покойной Володичевой, Кирилл торопливо говорил, будто успокаивая расходившиеся нервы:
— А чего ж вы Володичевой доверились? Вдруг бы настучала Ильичу? А-а… Мёртвым слова не дают? В расход бы пустили «антистарушенцию»?
Запихав вместилище документов за пазуху, он подтянул ремень.
— Уходим… дядя!
— А этого? — Исаев кивнул на пучившего глаза Троцкого с кляпом во рту и с мученическими слезами на глазах.
— А этого кончай!
Кузьмич взвёл курок… и в этот самый момент донеслось приглушённое: «Три — четыре!»
Дверь содрогнулась и с треском, с грохотом вывалилась, падая на ковёр. Четверо или пятеро озверевших курсантов 1-й Московской кремлёвской пулемётной школы ворвались в кабинет.
Исаеву пришлось тратить патроны на новых действующих лиц.
— Кузьмич! Сюда! Я прикрою!
Опорожнив половину обоймы, Авинов, пятясь, отступил в соседнюю комнату.
— Окно! — рявкнул Исаев.
— Вышибай, к такой-то матери!
Две пули подряд прошили филёнку двери, встопорщив острые щепки.
— Да я тихо…
Кузьмичу удалось отворить заклеенные бумагой рамы. Пахнуло морозным воздухом.
— Прыгайте, ваш-сок-родь! — гаркнул ординарец. — Я следом!
Кирилл вскочил на подоконник, замерев на одно лишь мгновение — глянуть вниз.
Высоковато… Но снегу — куча.
В следующую секунду он уже летел вниз. Сугроб смягчил падение. Ах как хорошо, что большевики развели беспорядок! Что бы он делал, убери дворники снег?..
Барахтаясь, Авинов откатился в сторону, освобождая место, и рядом тут же приземлился Исаев.
— Яд-дрёна-зелёна!
— Бежим!
— Да куды ж?
— Вперёд!
Оба припустили, направляясь к воротам Кутафьей башни.
— Что-то не палят по нам!
— Наверняка Троцкий приказал!
— Эвона как…
— Я ему живьём нужен! Да и ты тоже, мастер-ломастер!
Совершенно неожиданно сбоку, повизгивая на крутом повороте, вырулил «паккард».
Авинов уже вскинул парабеллум, но знакомый
— Нэ стрэлять! Назад! Оба!
Кирилл не стал раздумывать — мигом распахнул дверцу и юркнул на заднее сиденье. Рядом кулем свалился Исаев.
— Староват я для таких упражнениев… — прокряхтел он, однако револьвер держал наготове.
Сталин, сидевший рядом с водителем, велел тому: «Трогай!» и обернулся назад:
— Ну и надэлали ви шороху… товарищ Авинов!
Глава 3
ТОВАРИЩ ИВАНОВ
Сообщение ОСВАГ: [25]
Оккупационные войска на территории России, отданной императорам Германии и Австро-Венгрии их наймитами-большевиками, очень «заняты», творя непотребства — массовые казни, неприкрытые грабежи и реквизиции.
Примерно наказать и уничтожить захватчиков — вот цель и смысл наступления Белой гвардии.
В настоящее время Крымско-Азовская армия под командованием генерал-майора Я. Слащова наступает на Екатеринослав.
Туда же от Мелитополя пробиваются отряды Кубанской армии генерал-майора А. Шкуро.
В ходе упорных, ожесточённых боёв с частями австрийской Восточной армии были взяты в плен тысячи солдат и офицеров, в том числе генералы пехоты А. Краусс [26] и П. фон Хофманн, фельдмаршалы-лейтенанты фон Залис-Зевис и А. Гольдбах фон Зулитаборн.
Малороссийская армия [27] под командованием генерала от кавалерии А. Драгомирова, оставив в глубоком тылу Одессу, занятую Сводно-драгунским и Крымским конным полком полковника Туган-Мирзы-Барановского, ныне ведёт наступление на Ольвиополь и Умань.
Генерал от инфантерии Д. Щербачёв, начальствующий над двенадцатью союзными — французскими и греческими — дивизиями, подчинёнными русскому командованию, освободил города Тирасполь, Измаил и Кишинёв.
Однако после заключения Компьенского мира Антанта объявила спешную эвакуацию. Союзные войска отводятся к Одессе, откуда на кораблях французского флота переправляются в Афины и Марсель.
Генерал Корнилов напомнил союзникам, что русская армия дралась за них до последнего, а долг платежом красен. Но Антанта не вняла…
26
Альфред Краусс руководил оккупацией Украины. По соглашению с Германией Австро-Венгрия занимала часть Волынской, Подольскую, Херсонскую и Екатеринославскую губернии.
27
В нашей реальности такой армии не существовало, а генерал Драгомиров, известный участник Белого движения, командовал войсками Киевской области.
Авинов оторопел, а в рысьих глазах Иосифа Виссарионовича затлели огоньки торжества.
— Сидите тихо, — сказал он, строжея, — а лучше пригнитесь.
Кирилл послушно лёг на сиденье, пахнущее дорогой кожей и табаком.
«Паккард» не задержался на посту, разве что притормозил малость — Сталина тут знали очень хорошо — и вскоре машина уже катила прочь.
Москва вокруг словно затаилась, погружённая в тишину и мрак. Нигде ни единой лампочки не горело — электрические станции стояли, не было топлива. Керосинки не отсвечивали по той же причине. Лишь кое-где пугливо тлели огоньки свечей, да и те мерцали недолго — жители берегли свечечки, тряслись над каждым огарком.