Закон Моисея
Шрифт:
— Эта девушка знала ее. Лиза, девушка, которая занималась уборкой. Она увидела это лицо, она вспомнила его. И это привело ее в ужас. Она сказала, что это была ее кузина. Но она исчезла восемь лет назад. Как это связано со мной? Какое отношение я имею ко всему этому? Я уверен, что видел ее прошлой ночью из-за знакомства с Лизой. Вот как это работает.
— Но ты нарисовал ее еще до знакомства, — возразил Тэг.
— И я нарисовал Молли до того, как встретил тебя, — ответил я, снова обращая свой взгляд на стену.
Тэг ждал, что я еще что-то добавлю,
— Молли и та девчонка, — он указал на стену, — и теперь еще одна. Три мертвых девушки в течение десяти лет — это не так уж примечательно. Даже для Юты. И мы оба знаем, что это не имеет никакого чертового отношения к тебе. Ты просто невезучий сукин сын, который видит мертвых людей. Но местные уже решили, что ты каким-то образом в этом замешан. Я слышал тех парней прошлой ночью, и ты видел, как та девчонка удрала отсюда, словно ты был Джеком Потрошителем. Тебе не нужно переживать все это дерьмо, Мо. Ты не заслужил такого, и тебе это не нужно, — повторил он.
— Но мне нужна Джорджия.
Вот. Я признался в этом. Я понял это в тот момент, когда она появилась прошлым вечером, прижимая к груди фотоальбомом. Она слегка приоткрыла дверь и протянула мне оливковую ветвь.
Тэг не мог выглядеть еще более удивленным, даже если бы я отхлестал его этой ветвью по лицу. Я тоже ощутил себя так, словно меня ветер сбил с ног, и осознал, что задыхался от нехватки воздуха.
— Похоже, что схематичная фигурка вбила в твою голову немного здравого смысла, — присвистнул Тэг. — Просто опоздала на каких-то семь лет.
— Я не могу убежать на этот раз, Тэг. Я должен довести дело до конца. Что бы это ни значило. Может быть, все закончится тем, что я примирюсь со своими скелетами. Помирюсь с Джорджией. Познакомлюсь со своим сыном единственным способом, который у меня есть.
Я не мог думать об Илае без чувства, будто попал под проливной дождь. Но вода всегда была моим другом, и я решил, что, может быть, пришло время дать ей пролиться.
— Я не могу остаться, Мо. Я бы хотел, но у меня такое чувство, что если я буду ошиваться здесь с тобой слишком долго, то только стану помехой. Есть в этом месте что-то, что мне не по душе.
— Я понимаю. Я и не жду, что ты останешься. Я могу побыть здесь какое-то время. Дом нуждается в ремонте, нежели просто в покраске и новом ковровом покрытии. Долгое время он стоял пустым. Ванная комната совсем старая, необходима новая крыша, двор выглядит отстойно. Поэтому я собираюсь привести его в порядок, а затем подарить Джорджии, чтобы компенсировать расходы во время беременности и родов, алименты за четыре года, расходы на похороны, а также боль и страдания. Черт, возможно, одного дома будет недостаточно.
— Солт-Лейк в двух часах езды отсюда, даже меньше, учитывая, как я вожу. Ты ведь позвонишь мне, если я тебе понадоблюсь?
Я кивнул.
— Я тебя знаю, Мо, ты не позвонишь, — он запустил руку в свою шевелюру и вздохнул.
— Я позвоню, — пообещал я, хотя в глубине души понимал, что, вероятнее всего,
— Хочешь совет? — спросил Тэг.
— Нет, — ответил я.
Он лишь закатил глаза.
— Отлично. Мой совет — не медли, Моисей. Не осторожничай. Действуй настойчиво и быстро. Женщины вроде Джорджии привыкли держать все под контролем. Но ты сломил ее, Мо, а затем оставил. Я знаю, на то у тебя были свои причины. Я понимаю это. Но она не позволит тебе укротить ее снова. Поэтому тебе придется взять ее. Не жди, когда она попросит сама, потому что этого не случится.
— Мы не о лошадях говорим, Тэг.
— Конечно, нет, черт тебя побери. Это ее язык, Мо. Поэтому лучше тебе выучить его.
23 глава
Моисей
В тот вечер Джорджия снова пришла, постучав в дверь, держа что-то в руках, но на этот раз это был не фотоальбом. Я постарался не огорчаться. Я хотел посмотреть еще, но когда вернулся домой, то альбома уже не было на кухонном столе. Без сомнений, Джорджия приходила и забрала его.
Она пихнула в меня тарелкой с брауни и впопыхах произнесла:
— Я забрала фотоальбом.
Я кивнул, держа брауни в руках.
— Видел.
— Я просто хотела, чтобы ты знал, я соберу альбом и для тебя тоже. У меня очень много фотографий.
— Я был бы этому очень рад. Даже больше, чем домашним брауни.
Я попытался улыбнуться, но вышло как-то натянуто, и попросил ее подождать, в то время как сам положил пирожные на кухонный стол и вернулся к ней на крыльцо. Хотел бы я знать правильные слова, чтобы заставить ее остаться.
— Не я испекла их. Я о брауни. Повар из меня ужасный. Единственный раз, когда я попыталась испечь брауни, Илай надкусил его и все выплюнул. А он ел жуков. Я была уверена, что пирожные получились не так уж плохо, пока сама не попробовала. Они были отвратительными. Мы стали называть их «фрауни» вместо «брауни» и скормили козам. Чудо, что Илай выжил после такого (прим. пер. — игра слов от англ. frown — морщиться)
Она резко замолчала с шокированным выражением на лице. Я хотел обнять ее и успокоить, сказать, что все хорошо. Но это было не так, потому что Илая не было в живых.
Джорджия спустилась по лестнице и постаралась взять себя в руки, бодро улыбаясь.
— Но не беспокойся. Я принесла те брауни от Свэти Бетти. Она готовит лучшую выпечку во всем штате Юта.
Я не помнил никого по имени Свэти Бетти, и у меня были сомнения, что с таким именем, как Свэти Бетти, пирожные вышли бы на вкус лучше, чем фрауни Джорджии. По правде говоря, я был более чем уверен, что позволил бы Тэгу съесть их все.
— Ты должна попробовать снова как-нибудь, — предложил я, в то время как она развернулась, чтобы уйти. Я говорил о ее фрауни, но на самом деле имел в виду совсем другое. И, возможно, она это знала, потому что просто махнула рукой, не замедляя шаг.