Закон Моисея
Шрифт:
— Черт побери, Сакетт. Пропади оно все пропадом. В Джорджии пора ввести несколько новых более суровых законов. С этого самого момента любой по имени Моисей находится под запретом. Никаких визитов, никакого пересечения границ. Ничего. Никто по имени Моисей в Джорджию не допускается.
Я провела предыдущую ночь за своим ноутбуком, стараясь откопать всю возможную информацию, какую только смогла бы найти на Моисея Райта. Он не был зарегистрирован в Фейсбуке или Твиттере. Впрочем, как и я. Но мы создали веб-сайт и страницу в Фейсбуке, а также аккаунт в Твиттере для наших занятий Лечебной Верховой Ездой, и я часто посещала
Я осознала, что он сделал себе имя и был своего рода знаменитостью, хотя, казалось, приложил все силы, чтобы по возможности оставаться в тени. О чем Тэг мельком упомянул в разговоре? Что они путешествовали по всему миру? Судя по количеству информации, доходящей со всех уголков земного шара, я не сомневалась в том, что все это было правдой.
В сети были размещены сотни фотографий его рисунков, и всего несколько с ним самим. Несмотря на это, мне удалось найти пару его снимков на каком-то торжестве по сбору средств для госпиталя. Моисей стоял между Тэгом и еще одним мужчиной, которого звали, если верить подписи снизу, доктор Ноа Анделин. Мне снова стало интересно, как Моисей и Тэг познакомились. Их дружеская связь была глубокой, и это легко было заметить. И я поняла кое-что еще. Мне было не просто стыдно, я ревновала.
— Ты по-прежнему разговариваешь со своими лошадьми.
Я вздрогнула, и Сакетт отодвинулся, не одобряя вспышку импульса, прошедшего по моему телу, и того факта, что мои пальцы дернули его гриву.
В дверях амбара вырисовывался силуэт Моисея, держащего в руках что-то похожее на большой холст.
До этого я не осознавала, что все еще разговаривала с Сакеттом, и я быстро перебрала в уме все, что сказала. Я надеялась, что произнесла только унизительную тираду по поводу Моисея, запрещенного в Джорджии.
О, Боже, неистово молю тебя, ты можешь заставить слепого прозреть, а глухого услышать, поэтому я не так уж о многом прошу, просто заставь этого мужчину забыть все, что он только что увидел и услышал.
— И что Сакетт думает насчет новых более суровых законов в Джорджии?
Я подняла глаза к стропилам: «Эй, спасибо за оказанную поддержку, Господь Бог».
Не глядя на Моисея, я ослабила подпругу, закрепленную под животом Сакетта, и сдернула седло и лежащее под ним одеяло с его спины. Я была слегка удивлена, что он помнил, как зовут Сакетта.
Моисей сделал несколько шагов внутрь амбара, и я смогла разглядеть маленькую улыбку на его губах. Я решительно похлопала Сакетта по крупу16, давая понять, что я закончила, и он пустился рысью с явным желанием убежать.
— Ты вернулся, — произнесла я, отказываясь показывать гнев, чтобы не смущать себя еще больше.
— Я отвез Тэга домой. У него были большие планы по поводу тренировки к следующему бою в стиле старой школы, как Рокки, но он обнаружил,
— Тэг — боец?
— Да. Смешанные боевые искусства. У него отлично получается.
— Ага, — я не знала, что еще сказать. Я ничего не понимала в спорте. — А не умер ли Аполло Крид в одном из фильмов?
— Да. Черный парень всегда умирает от рук белого.
Я закатила глаза, и он заулыбался, заставляя меня улыбаться вместе с ним, пока я не вспомнила, что сбита с толку и рассержена тем, что он поцеловал меня, а потом уехал из города. Все это слишком сильно напоминало о прошлом. Улыбка соскользнула с моего лица, и я отвернулась, занимая себя тем, что стала отряхивать потники (прим. пер. — войлок, подкладываемый под седло).
— Так почему ты вернулся? — я продолжала отводить глаза. Он какое-то время молчал, и я закусила губу, чтобы не начать лепетать из-за сложившейся неловкой тишины.
— Над домом нужно еще поработать, — наконец, ответил он. — И я подумываю изменить имя.
Я в замешательстве вскинула голову и наткнулась на его самодовольную ухмылку.
— Да?
— Я слышал о новом законе в Джорджии. Никто по имени Моисей не может наведываться в гости. Поэтому я думаю, что не помешает сменить имя.
Я просто покачала головой и засмеялась, испытывая смущение и одновременно с удовлетворением отмечая скрытый смысл, который он вложил в свои слова.
— Заткнись, Аполло, — сказала я, и теперь настала его очередь смеяться.
— Отличный выбор. Аполло, значит. В Джорджии нет каких-либо законов, касающихся парней по имени Аполло?
— Нет, — тихо произнесла я, все еще улыбаясь. Такой Моисей мне нравился. Это был именно тот Моисей, который мне и раньше нравился. Моисей, который поддразнивал и острил, провоцировал и раздражал, и в то же время заставлял меня любить его.
— Я кое-что тебе принес, — сказал он, разворачивая полотно и держа перед собой так, чтобы я его видела.
Я могла только смотреть, не отрывая глаз.
— Мне помог Илай, — тихо произнес он.
Я не могла отвести взгляд, даже когда его слова вызвали во мне неприязнь. Я не хотела, чтобы Моисей был таким. Я хотела Моисея, который улыбался и поддразнивал. Я не хотела Моисея, который говорил о мертвых так, словно он был лично с ними знаком.
— Впервые я увидел его после встречи с тобой в лифте больницы. Я не знал, кем он был. Это не навело меня ни на какую мысль, пока я не отошел от рисунка и не увидел тебя, верхом на лошади, и перед собой ты держала Илая. И по-прежнему я ничего не понял. Я только знал, что должен приехать сюда и найти тебя.
На этом он прекратил говорить. Мы оба знали, что случилось дальше.
— Я хочу, чтобы рисунок был у тебя, — мягко настоял он.
Когда я не пошевелилась, чтобы взять холст, он положил его рядом со стойлом и оставил меня наедине с подарком от моего сына.
24 глава
Джорджия
Каждый день появлялись все новые картины. Одна была оставлена на переднем сиденье моего незапертого грузовика, другая подпирала одну из полок стеллажа в амбаре.