Закон О.М.а
Шрифт:
– Не знаю, - девушка посмотрела на мужчин, - надо проверить холодильник. У вас ещё водка есть?
ЕЩЁ ВОДКИ
– Эй, – Сурок позвал официантку, - ещё водки принеси.
– Он смотрел на дверь, через которую только что вывели Макаронову.
Уф-ф-ф, гора с плеч. Вазген прислал своих людей, чтобы забрали дуру. Или это были менты? Хрен поймёшь. Что с ней будет? Исчезнет. А может, и нет. Запрут где-нибудь, как того немца, постращают
– Здорово, Вадюля, - на плечо опустилась рука, - скучаешь? Или в печали? – Сурок обернулся. Подошёл его детдомовский брат Максим Проставнюк.
– Привет!
Обнялись.
– Ещё водки принеси, – щёлкнул пальцами Проставнюк.
– Не надо, я заказал.
– Водки много не бывает. Рассказывай… Чё сидишь качаясь?
Официантка принесла полный графин.
– Давай бахнем, – Сурок налил. Выпили и занюхали кусочками хлеба. – Нужно что-то пожрать взять.
Заказали пельмени и салаты.
– У меня товарищей убили.
– Каких товарищей? – Проставнюк наливал через край.
– Коллег по охране.
– …?
– Ты что, не слыхал про стрельбу в Варваровке? Весь город гудит…
– Дак это ваши стреляли?
– Наши. И наших. Давай помянем пацанов. Выпили не чокаясь.
– Что там было? – Проставнюк подцепил вилкой пельмень. – Разборки?
– Да нет, никаких разборок, – Сурок размял сигарету. – Один урод угнал у Вазгена «Фиат». Стали искать. Нарвались на пулю и гранаты. Если бы меня послали, то с тобой уже не сидел бы. Вот такие пироги, брат…
– Нашли машину?
– Да там такое завертелось, что не до того уже. Ну её к херам эту машину, когда людей кладут штабелями…
Выпили молча.
– Говорят, старику лет девяносто. Как это он так? Пацаны же твои крутые были? Афганцы…
– Да мало ли как!
– разозлился Сурок. – Ты там не был, и я там не был. Может, расслабились… может, что-то не просчитали. На войне всякое бывает. А это, брат, чисто война. Наливай…
Проставнюк огляделся. «Серебряная рыбка» наполнялась гулящим народом. Вентиляция не справлялась с табачным дымом. Восточная музыка еле заглушала пьяные разговоры.
– У этого фашиста, - Сурок задавил в пепельнице сигарету, - дома целый арсенал был. Он из гранатомета машину завалил. Осколками соседние дома посекло. Пацаны же чисто по-человечески пришли. Побакланить. Без оружия. А тут старый козёл решил боевую молодость вспомнить. Ему-то что – пожил своё, а пацанам чуть за сороковник было… На нашей работе, брат, нужно всё предвидеть, - повернулся к бару.
– Эй, ещё водки насыпь.
– Брат, не печалься, все там будем. Кто раньше, кто позже… – Проставнюк прищурился и махнул кому-то. – Жека! Чё стоишь? Давай к нам. Ну, сегодня прямо большой сбор, Куток подоспел.
– Где? – Сурок сквозь пьяную пелену пытался выхватить знакомое лицо.
– У двери стоит, болтает с кем-то.
– Привет, пацаны, - подошёл Краснокутский.
– Что празднуем?
– Не
– Водки принеси! – крикнул барменше Куток.
– Да есть, успокойся…
– Это у вас есть, а у меня? Помер кто?
– У Вадика трёх товарищей застрелили…
– В Варваровке, что ли?
– Слыхал уже?
– Сегодня на работе только и говорили. Со мной двое варваровских в смене. У них в деревне все на ушах стоят. Ну, царство небесное…
Куток поднял рюмку и выпил один.
– Нужно какую-то закусь взять, – отодвинул от носа кусок хлеба.
– Не надо, – Сурок кивнул на тарелки с салатами. – Бери, закусывай.
– Давай что-то посерьёзней закажу. Я, пацаны, домой не хочу идти. Задрали меня жена с тёщей. И ребёнок постоянно тупит. Одни двойки из школы таскает. Урод. Было бы где – жил бы сам. Тут ещё на работе аврал. Начальство мусор разгребать заставляет. Понагнали технику, КамАЗов, кранов, солдат каких-то. Всё красят, белят… Готовятся.
– К чему? – Проставнюк наполнил рюмки.
– Говорят, покупатели приезжают. А хрен ли там смотреть? Всё давно растащили. Цеха пустые, ни одного станка не осталось. Мы у кранов движки ещё год назад поснимали. Ну, давайте ещё раз помянем. Пусть им там будет хорошо, а нам – тут.
Молча выпили. Сурок мутными глазами проследил за рюмками собеседников.
Все воруют, один я охраняю. И пацаны тоже охраняли… В Афгане – все ранены были, сумели уцелеть. Здесь в инкассаторах тоже ходили по лезвию… Такая дурацкая смерть. А может, так и нужно? Может, их для того Бог и послал, чтобы они от старика пулю словили…
А меня он зачем послал? Чтобы я эту дуру сначала трахнул, а потом сдал Вазгену? Нет, шмара эта никчемная. Дурная, как сто китайцев, одни проблемы от неё.
Сквозь пьяный шум он равнодушно принимал тихую беседу друзей.
– …после братов Чебыкиных там уже и воровать нечего… Два года вывозили машины с металлом круглосуточно… через проходную. Официалом, типа. Восемь бригад сварщиков в три смены резали все подряд… Давай пацанов помянем. Вадим, ты как? В норме?
– В норме, – Сурок взял рюмку. – Вот скажи, Куток, а ты смерть рядом видел?
– В смысле? – Краснокутский суеверно отставил рюмку.
– Ну так, чтоб совсем рядом… чтоб чувствовать её. Смотрел в глаза? А?
– Вадик, что ты трёшь? Обидеть хочешь? Не получится. Меня сегодня уже пытались обидеть…
– А-а, при чём тут обида… - Сурок поплыл. Он опустил голову на стол и закрыл глаза.
Тёмная спальня. Детские руки судорожно шарят по верхней полке чужой прикроватной тумбочки. Полотенце, мыло, зубная паста… Вот он, газетный сверток! Родительская передача. Домашний хлеб, котлеты, варёная колбаса и три шоколадные конфеты. Голодный желудок убивает осторожность. Котлета целиком пихается в рот и… свет загорается. Старшие пацаны стоят у дверей, пристально смотрят на него.