Закон проклятого

Силлов Дмитрий Олегович

Эндрю захлопал глазами, не зная что ответить.

– Не надо, – Нэнси оторвала лицо от подушки, – он не сделал мне ничего дурного. Он просто хотел…

– Знаю я, чего хотят эти недоноски! Они хотят всего, много и сразу, а потом режут себе вены, чуть жизнь даст пинка под зад. Он точно не тронул тебя?

– Нет, честное слово…

– Ну ладно. Если что – зови, я его сразу на место поставлю, – сказала врачиха, закрывая за собой дверь.

Эндрю повернулся к девушке. Дорожки от слез на бледных щеках уже успели высохнуть, но в бездонных глазах все ещё плескалось невысказанное,

невыплаканное горе. Сам себе удивляясь, Эндрю взял её за руку:

– Не плачь, девочка, теперь действительно всё будет хорошо.

Впервые за много дней ему захотелось жить. Хотя бы ради того, чтобы по этим нежным щекам больше никогда не лились слезы.

* * *

Они поженились через три месяца в маленькой церквушке неподалеку от лечебницы. Полицейский и врачиха были свидетелями на свадьбе.

– Ну, что я говорил! А ты не хотела класть их в одну палату, – сказал полицейский, улыбаясь во весь рот.

– Прикрой свою пасть, – ответила врачиха. – Тебе было просто лень везти её в городскую больницу. Ты был готов положить девочку в клетку с гориллой, лишь бы лишний раз не растрясти свою жирную задницу.

Полицейский тяжело вздохнул, скользнув взглядом по глубокому декольте на мощной груди врачихи.

– Нет, все-таки чертовски интересно, сможет ли хоть один мужик на свете справиться с настоящей латиноамериканкой? – еле слышно пробурчал он себе под нос.

* * *

Нелегко начинать все сначала. Тем более с репутацией психа и наркомана.

Эндрю дождался сигнала светофора и перешел улицу. Подойдя к автомату для продажи газет, он засунул в щель монету и вытащил свежий номер…

– Вот дерьмо! – пробормотал музыкант.

Он держал в руках не свежий номер «El Economista», а какую-то новую газету. На первой странице красовалась перекошенная рожа с лишним глазом, грубо намалеванным на лбу.

– Ну что ж, в следующий раз будешь смотреть, что покупаешь, – вздохнул Эндрю и раскрыл газету, особенно ни на что не надеясь.

Удивительно, но под рекламой конца света, занимавшей целую страницу, имелось маленькое объявление, заинтересовавшее Эндрю.

«Требуется лабух, который может забацать, чтоб пробрало». И адрес. И всё.

Эндрю напряг память. «Лабух, забацать»… Что-то такое было. Там, в детстве, в другой жизни. Похожими словами перебрасывались подростки в его родном пригороде, старательно косящие под гангстеров.

– Так-так… Ага, точно!

Память не подвела. Несмотря на усердие докторов и санитаров с дубинками, в голове еще кое-что осталось. Помимо «лабуха» отчетливо вспомнились «атас», «фомка» и «фараоны».

– Сходить, что ли? – задумчиво протянул он, глядя на бородатого проповедника апокалипсиса с рекламы над объявлением.

Проповеднику было наплевать. Он тянул костлявые руки к грозовому небу, на котором был напечатан телефон его фирмы, – видимо, по этому телефону предусматривалось тот самый апокалипсис заказывать всем желающим на дом с доставкой и установкой. К тому же нарисованный проповедник на риторические вопросы не реагировал.

– Схожу, – решил Эндрю.

Он оторвал объявление вместе с ногами проповедника, выбросил остальное в урну

и зашагал к автобусной остановке.

…Пивной бар байкеров, в котором требовалось «забацать», имел незатейливое название «У Рикардо Мотора». Это было потрёпанное здание с неоновой вывеской, горящей исключительно по своему желанию, и парковкой для мотоциклов, которая занимала места в три раза больше, чем, собственно, само заведение. Рикардо Агирре по прозвищу Мотор, хозяин бара, был на голову выше любого из своих посетителей, имел бицепс в двадцать дюймов в обхвате и кулаки каждый размером с пивную кружку. Кулаки эти довольно часто использовались для успокоения перепивших или недопивших байкеров и других клиентов заведения, своим непотребным поведением покушающихся на представления хозяина о порядке и хороших манерах. Прямо на подходе к бару Эндрю имел счастье лицезреть Рикардо в процессе применения своих кулаков, широко известных в узких кругах любителей пива и скорости.

– Пошел вон, пьяная тварь!

Звериный рык хозяина бара был слышен за квартал. Дверь бара распахнулась. На улицу вылетел длинноволосый байкер в кожаной куртке со множеством застежек и молний. Пролетев пару футов, мужик шлепнулся на брюхо, икнул – и захрапел. Эндрю остановился, присмотрелся. Н-да, интересный штрих, характеризующий местные нравы: обтянутую вытертой кожей задницу бедолаги украшал вызывающий лозунг: «Поиметь – так королеву», который сейчас перечеркивал внушительный след от подошвы.

Переступив через патлатого специалиста по королевам, Эндрю нерешительно направился ко входу в бар. В проеме двери маячил Рикардо, похожий на рекламу к японскому фильму «Годзилла», которую какой-то шутник вставил в слишком тесную раму.

– Ты кто, мужик? – хмуро спросил хозяин бара, переведя взгляд со спящего клиента на Эндрю. Кулаки Рикардо медленно трансформировались в ладони, которые он брезгливо вытер об штаны. – Сразу видать, что ты не из байкеров. Так что вали отсюда, у нас наливают только за наличные.

Те, кто знал Рикардо Агирре достаточно хорошо, отметили бы, что это была одна из самых длинных фраз, которую хозяин бара произнес за последние лет пять-шесть, а может и десять. Его лексический запас ограничивался словами короткими и емкими, в основном матерными, хотя все его сослуживцы считали, что для пятидесятидвухлетнего морского пехотинца в отставке, который в молодости пробыл в плену у вьетконговцев два с лишним года, а под старость решил вернуться на родину, Рикардо был ещё весьма разговорчивым малым.

– Да вообще-то я по поводу работы, – робко сказал Эндрю.

– Бармен?

– Гитарист.

– Лабух, – уточнил Рикардо.

Эндрю кивнул.

– Угу. Что играешь?

– Всё.

– Пятьсот песо за вечер.

Прежде чем прийти в бар «Мотора», Эндрю навел справки у местных алкашей.

– А что же ваш нынешний гитарист? Я слышал, он неплохой музыкант. Может, мы бы смогли работать вдвоём?..

– Тебе повезло! Два лабуха мне не по карману, но старый больше здесь не работает, – сказал Рикардо и указал пальцем на спящее тело. – Как чувствовал, дал объявление заранее. А будешь, как и он, лезть к девочкам и без моего ведома торговать зельем…