Закон семи
Шрифт:
Сергей Петрович силился улыбнуться. С таким видом обычно пациенты покидают кабинет стоматолога: с явным облегчением от того, что жив остался, и с твердой уверенностью, что более сюда — ни ногой. Было совершенно ясно: процитированные мной слова Сергею Петровичу хорошо знакомы, но признаться в том он по неведомой причине не пожелал.
— Впервые слышу… Откуда это?
— Предположительно из «Наказа» Филарета, — ответила я.
— Да? — Разин вроде бы усомнился, но его сомнение было столь же фальшиво, как и его улыбка.
— Значит,
— Конечно, нет. Там, естественно, содержались различные изречения из церковных текстов, что было принято в те годы, но данный отрывок отсутствовал.
— Может, вы просто забыли? — влезла Анька. — Вы же не помните все письмо наизусть?
— Не помню, — кивнул Сергей Петрович. — Но уверен, что таких слов там не было. — Он перевел взгляд на меня и широко улыбнулся, как будто предлагая забыть прежнее недоразумение и начать жить дружно.. — Ярослава — редкое имя. А фамилия у вас есть? — Слова хозяина прозвучали как-то уж очень игриво, после них следовало бы ожидать вопроса о телефончике, а я гадала, почему Сергей Петрович ведет себя так странно. Я была уверена, он говорит не правду, а этому должна быть причина. Какая?
— Она у нас представительница дворянского рода Белосельских, — ответила за меня Анька, как видно, решив, что я впала в летаргический сон.
Моя фамилия произвела впечатление такое же, как и отрывок из «Наказа». Сергей Петрович едва заметно вздрогнул, а затем широко улыбнулся, но напряжение из его глаз не уходило, хоть он и силился казаться оживленным.
— Вы ученик профессора Ильина? — очнувшись, задала я вопрос.
— Да. Прекрасный был человек, светлая ему память.
— Он был другом моего отца.
— Вот как…
— Вы не знаете, кто-то из его наследников живет в нашем городе?
— Понятия не имею. Он скончался давно, я тогда только закончил аспирантуру. Семьи у него не было, я помню совершенно точно. Может быть, какие-то племянники… Нет, не знаю. Я так и не понял, что за передачу вы готовите? И какая роль отведена мне?
Анька многословно рассказала о своем замысле и подчеркнула, что мы рассчитываем на Сергея Петровича, потому что лучшего консультанта нам не найти, после чего ему осталось заверить, что он весь к нашим услугам.
Разин поднялся, и стало ясно, что пора отчаливать. В комнате появилась Изабелла Юрьевна и басом проворковала:
— Дорогой, может быть, кофе?
— Спасибо, девушки уже уходят, — сдержанно произнес он, но взгляд, брошенный им на супругу, был способен испепелить более хрупкое создание.
Нас проводили до двери.
— Что скажешь? — зашептала Анька, когда мы оказались в подъезде. Ей не терпелось поделиться впечатлением.
— Нормальный дядька, — пожала я плечами.
— Нормальный? — охнула она. — А чего тогда врет? Когда ты принялась цитировать «Наказ», он едва не рухнул в обморок.
Анька,
— И твоя фамилия ему тоже не понравилась. Он точно кислое съел, когда ее услышал. Славка, мы на верном пути! Дядя в этом деле по самые уши!
— В каком деле? — усмехнулась я.
— В этом самом. Убийство, исчезновение письма из музея, кража кинжала…
— Неужто ты думаешь, что он Матюшу убил?
Анька заметно сникла:
— На убийцу он, конечно, не похож, хотя тут ничего определенно не скажешь. Встречала я убийц с такой ангельской внешностью… Вот, к примеру, Юля Лыкова. Помнишь, девочка тринадцати лет отравила собственную мать, потому что влюбилась в отчима… Субтильное создание с небесно-голубыми глазами, а мамашу мышьяком… Слушай, я уверена, «Наказ» он сам и спер.
— Эта мысль, безусловно, и следователю пришла в голову, — пожала я плечами.
— Да-а… — вздохнула Анька. — И все-таки он что-то скрывает. И с работы ушел сразу после кражи. Подозрительно? Подозрительно.
— Может, потому и ушел, что коллеги косо смотрели. Опять же у Мухина он наверняка получает больше, чем в музее. Кстати, ты об этом Мухине что-нибудь знаешь?
— Нет. Но если надо…
— Надо, — кивнула я, понятия не имея, зачем мне какой-то Мухин. — Еще необходимо разыскать родственников Ильина.
— Сделаем. Кстати, не худо бы деятелям из милиции начать шевелиться. Что там с ограблением твоей квартиры?
— Ничего, — пожала я плечами. — У них еще не было времени…
— У них его вообще никогда не бывает. Вчера квартиру ограбили, сегодня сумку вырвали, а они не торопятся. Без трупа их шевелиться не заставишь.
— Большое тебе спасибо, — со вздохом кивнула я.
— Я не то имела в виду, — все-таки смутилась Анька.
Я завела машину и повезла ее домой.
Следующие два дня ничего не происходило. Я имею в виду, ничего, связанного с кинжалами. Я была загружена срочной работой и о вековых тайнах даже не вспомнила. На третий день с утра позвонил Валера и предложил встретиться. Я отправилась в прокуратуру, где он, несмотря на выходной день, «горел» на работе с девяти утра.
Первое, на что я обратила внимание, войдя в его кабинет, был кинжал — он лежал на столе среди вороха бумаг, папок, скоросшивателей и прочей бюрократической атрибутики. И я вдруг за кинжал обиделась: к исторической реликвии отношение должно быть соответственное, а здесь — полнейшее неуважение.
Пока я силилась справиться с обидой за кинжал, Валера нанес сокрушительный удар реликвии.
— Кинжал никакой не старинный, — порадовал он. — изготовлен, самое позднее, двадцать пять лет назад, так что на антиквариат никак не тянет.