Закон сохранения вранья
Шрифт:
– Кстати, – оживилась она. – Что это были за разговоры про шантаж, про деньги? «Маленькая грязная шантажистка», кажется, так вы сказали, Сергей Евгеньевич?
– Это мы, – икнул Казарюк, – мы так играем. У нас такой способ... разнообразить отношения, понимаете? Можно, мы пойдем?
– И все-таки, Сергей Евгеньевич, – весьма учтиво спросила Вероника. – Почему вы той ночью в доме отдыха не вернулись в свой номер?
Она блефовала. Потому что понятия не имела, вернулся Казарюк в номер или нет. Однако тот мгновенно попался на удочку.
– Я
– Как это? – опешила Вероника.
– Понимаете, я готовил финал конкурса. Все было на мне – и реквизит, и непосредственно сами задания, и...
– Короче, Сергей Евгеньевич, – одернул его Шульговский. Вероника недовольно поглядела на него.
– Я приехал днем, раздал девочкам конверты и пошел к администратору договариваться о месте проведения конкурса, – затараторил Казарюк. – Ну, и так получилось, что мы заболтались, засиделись за полночь... – Он зыркнул на Шульговского, будто бы ожидал от него какой-то реплики. Но Шульговский промолчал.
– Администратор – женщина? – грозно спросила девица в мятой блузке, выходя из тени Тараса.
– Разве в этом дело, Маруся? – У Казарюка был жалкий вид. – В общем, я зашел в корпус уже после двух. Мечтал завалиться спать. Но, представьте себе, мой номер оказался заперт! Я вертел в замке ключ минут пять – без толку. Может быть, перепутал да взял не тот, кто его знает? Короче, в номер я не попал. Тогда я поднялся на второй этаж и попробовал достучаться до знакомых мне членов конкурсного жюри. Но они, вероятно, уже сладко спали. Что мне было делать? Я выбрался наружу и вернулся к администратору проситься на ночлег.
– Так администратор все-таки женщина? – снова вопросила Маруся уже не грозным, а ехидным тоном.
– Да! – вздернув подбородок, сказал тощий Казарюк. – Администратор – женщина.
– Так я и знала!
Маруся в сердцах швырнула на пол салфетку, которую комкала в руке, и размашистым солдатским шагом вышла из кабинета.
– Догоните ее! – жалобно попросил Казарюк и посмотрел на Рыськина. – В конце концов, вы должны компенсировать мне душевное потрясение. Для нее нужно поймать такси.
– Догоните сами!
– Я... не умею успокаивать женщин. Она вырвется от меня и пойдет пешком по темной улице...
Ося вздохнул и поглядел на Веронику. Она кивнула, и тогда только он вышел из кабинета.
– Сейчас я здесь все приберу, – сказал Казарюк, встряхиваясь, словно собака. – И тоже поеду.
– Послушайте, Сергей Евгеньевич, – обратилась к нему Вероника. – Вы должны оставить мне ваш номер телефона.
– А что за нужда?
– Я пытаюсь разобраться в том, что случилось в доме отдыха. Масса странных деталей и фактов. Возможно, у меня будут к вам вопросы.
– Вы расследуете смерть моей жены? – сопя, уточнил Тарас.
– Можно сказать и так.
– Почему я в этом не участвую?
– Насколько я понимаю, вы считаете, что в тот вечер она просто много выпила.
– Да, но... Черт побери! Я расстроен. – Тарас взъерошил волосы и шагнул
– Можете. Скажите, где вы были той ночью? На деловой тусовке?
– Нет, совсем нет. На деловой тусовке вместо меня был Стас Марягин.
– Вот как? Но я же сама слышала, как вы говорили, что теперь, дескать, ваша очередь, потому что Стас ходил на прошлой неделе.
– Точно. Но когда я приехал в Москву, мне позвонила Акимова... Это наш исполнительный директор. Сказала, что ей утром ехать на встречу, а документов, которые необходимо взять с собой, нет.
– Пропали какие-то документы? – насторожилась Вероника.
– Нет, не пропали. Это я виноват. Случайно засунул их в свои бумаги и унес домой. Мне пришлось перерыть все. Перевернул квартиру вверх тормашками.
– Акимова была с вами? Это она – ваше алиби?
– Нет. Я не знаю, где она была, но она мне все время звонила. Все время! Из-за нее я чертовски нервничал и уронил стойку с видеокассетами. Стоял такой грохот! У меня внизу соседка, мерзкая тетка Варвара Никитична. Любопытная и жутко склочная. Она мне ничего не спускает! Я думал: уж в два часа ночи она не придет интересоваться, что у меня упало и не грозит ли ей обрушение потолка. Представьте себе, пришла!
– И она может подтвердить, что в два часа ночи вы были дома?
– Конечно, подтвердит, куда она денется? Если к ней придут из милиции, я буду только рад. Такая маленькая соседская месть.
– Я не из милиции.
– Я знаю. Но ведь не собираетесь вы копаться во всем этом в одиночку? Если у вас есть подозрения относительно смерти Нелли...
– Милиция не разделяет моих подозрений. Например, когда я описала им Сергея Евгеньевича, они заявили, что он – плод моего воображения.
– Я, пожалуй, пойду, – проблеял из угла Казарюк. – У меня завтра множество дел. Нужно хорошенько выспаться...
Он прошмыгнул мимо Шульговского, глубоко втянув голову в плечи. Вероятно, боялся, что тот остановит его и скажет, что он уже никакой не «и.о.». Вероника была больше чем уверена, что именно Тарас раздает теперь должности в журнале.
– Господи, где же Ося? – обеспокоенно пробормотала Вероника.
– Кто такой Ося? – тут же вскинулся Тарас.
– Да мой брат.
– Ему больше подошло бы имя Геннадий или Георгий. В общем, что-нибудь на букву «г».
– Это что, оскорбление? – опешила Вероника.
– Шутка. У вашего Оси такое лицо, будто он болен гипотонией, гепатитом и гастритом одновременно.
Вероника подумала, что Тарас, возможно, весьма близок к истине. Чтобы поддержать шутку, она сказала:
– Мне известно только о диарее и клаустрофобии. Сейчас позвоню ему на мобильный, узнаю, куда он запропастился.
Однако мобильный Рыськина не отвечал.
– Его не могли скрутить ваши охранники? – поинтересовалась Вероника.
Тарас поднял телефонную трубку и позвонил на пост. Охранники сообщили, что Рыськин вышел вместе с Марусей и больше в здании не появлялся.