Закон улитки
Шрифт:
Единственным открытым оказалось интернет-кафе «Кибер». Зашел. Несколько подростков играли с компьютерами в виртуальную войну. За столиком сидел местный компьютерщик и лениво листал прошлогодний номер газеты «Совершенно секретно». Правда, Виктора он заметил и поднял на него лениво-вопросительный взгляд.
– Кофе есть? – спросил Виктор.
– Сделаем.
А Виктор оглянулся на компьютеры. Задумался. Задумался так же лениво, как лениво смотрел на него сейчас этот парень, все еще держа в руках раскрытую газету.
– Может, поиграть желаете? Или головка бо-бо? – снисходительно прозвучал его голос.
– А интернет
– А что ему еще делать?
– Тогда кофе и интернет, – сказал Виктор.
– Шестой компьютер, – махнул рукой парень. – Садитесь. Кофе принесу!
Виктор устроился за столиком. Мертвый монитор компьютера ожил. По нему побежали цветные волны. Потом вынырнул экран «эксплорера». Появились баннеры поисковых систем, и Виктор выбрал «rambler.ru». Зашел. Напечатал в окошечке свое магическое слово «пингвин». Получил триста восемьдесят ссылок и стал их «перелистывать». Быстро надоело. Вернулся к окошечку и напечатал «Антарктида». Наткнулся на красивые фотоснимки. Удивительные ледяные закаты. Пингвины. Полярники. Увидел знакомое здание. Да это же станция Фарадей, или как там ее сейчас? Имени Вернадского!
Виктор ожил. Просмотрел всю коллекцию фотографий. Вернулся к сноскам. Увидел странную – «Антарктида SOS». Вызвал.
На экране выплыла фотография, на которой на фоне красивой большой яхты стояли двое высоких мужчин лет пятидесяти, загорелых, широкоплечих. А между ними – такая же загорелая стройная девушка. Блондинка с обветренным решительным лицом.
Под фотографией на трех языках – русском, английском и хорватском – был напечатан один и тот же текст.
«Команда хорватских яхтсменов ищет единомышленника, желающего принять участие в путешествии в Антарктиду и готового взять на себя часть расходов по подготовке и проведению экспедиции».
Внизу, под объявлением, стоял адрес электронной почты – mladen@yahoo.com.
Виктор всмотрелся в лица мужчин, пытаясь понять, кто из них этот Младен. И хоть в голове крепко засело это имя, но взгляд остановился на девушке с обветренным мужественным лицом, которое при этом несло на себе все классические черты женской красоты и казалось к тому же удивительно симметричным.
«А ее как звать?» – подумал Виктор.
Чашечка кофе, опустившаяся справа от клавиатуры компьютера, отвлекла Виктора. Он обернулся. Увидел вежливую улыбку парня-компьютерщика.
– А распечатать можно? – спросил его.
Парень с любопытством посмотрел на экран компьютера. Кивнул.
– Щелкни на кнопочку с принтером! – сказал он, показывая пальцем в верхнюю правую часть экрана.
Виктор подвел туда стрелку. Щелкнул мышкой и прислушался. Со стороны входа донеслось жужжание принтера. Этот звук успокоил Виктора.
Компьютерщик принес отпечатанную страничку с фотографией троицы, стоящей перед яхтой. Страничка была черно-белой, но обветренное, красивое и смелое лицо девушки ничуть не потеряло своей привлекательности.
Виктор поинтересовался у парня, как отправить электронное письмо. Тот взял стул, присел рядом и провел урок компьютерного ликбеза, в результате чего у Виктора появился в интернете свой, к тому же бесплатный электронный адрес.
Потом он написал Младену электронное письмо, в котором сообщил, что хочет принять участие в экспедиции и готов оказать посильную финансовую помощь. О пингвине пока решил не сообщать. Отправил почту и с облегчением вздохнул.
84
Ночью Виктору не спалось. Сначала новогодняя усталость вроде бы свалила всех, и к восьми вечера начали дружно зевать и он, и Нина, и Леха. Аппетита не было, но перед сном все выпили по стопке водки на кухне, где уже все стало на свои места. Точнее, на кухню из гостиной был возвращен стол, и благодаря этому «все стало на свои места» в том смысле, что вернулась обычная кухонная гармония, вернулся в эту тесную комнатенку, загруженную холодильником, навесными шкафчиками и прочими функциональными деталями, уют. Снова пишущая машинка оказалась под столом, подальше от глаз. Виктор, сидя на своем месте напротив плиты, мог опустить на нее ногу, обутую в тапочек с войлочной подошвой. И машинка бы звякнула в ответ.
Там они и присели на полчасика. И Миша пришел, стал у плиты и дождался, пока Виктор положил в его миску кусок минтая. Соня попросила «Живчика». А взрослым к стопке водки хватило и маринованных огурчиков. Разговоры этим вечером не разговаривались. Сказывалась прошлая праздничная ночь. Но выпили дружно. За Новый год, за новое счастье, за все хорошее.
Кошку на кухню не пустили. Ее официальное место находилось в коридоре, где стояло ее блюдце и лежал старый синий свитер Виктора, на котором она обычно дремала днем. А ночью она бродила по квартире и засыпала или на диване у Сони, или на сдвоенных креслах Леши.
К девяти вечера и в квартире, и в городе наступила тишина. Виктор выключил свет и, не оглядываясь на раздевающуюся в темноте Нину, сам быстро разделся и залез под одеяло. Уже засыпая, чувствовал, как пальцы Нины дотрагивались до его плеча, пытаясь привлечь его внимание. Он отодвинулся от ее пальцев и заснул.
А ночью сквозь сон ему послышался какой-то странный то ли вскрик, то ли всхлип, донесшийся из гостиной. И звук этот был настолько необычный, что, уже открыв глаза, Виктор лежал и прислушивался к ночной тишине, словно разыскивал слухом остатки этого звука, осколки его эха. Никак не мог успокоиться и в конце концов поднялся. Заглянул в гостиную. Леша и Соня спали. Все было в порядке. Только подстилка Миши возле балконной двери была пустой. Пингвина на месте не было. И дверь в коридор была открыта.
Виктор прошел в коридор. Зажег свет на кухне и заглянул туда. Пингвин стоял, уткнувшись клювом в угол между плитой и стенкой. Табурет, на котором стояла Мишина миска, был отодвинут. Он словно вжался всем своим тельцем в этот уголок, и Виктору показалось, что его покатые плечики вздрагивают, словно он плачет.
Виктор опустился возле Миши на корточки.
– Ты чего? – прошептал он.
Дотронулся до его плечика.
Миша обернулся, и Виктор увидел на его правой щечке кровь. Удивленный, он дотронулся пальцем до красного пятна. Шерстка на щеке была пропитана кровью, и красное пятнышко расползалось дальше вниз.