Закон улитки
Шрифт:
Дождавшись ночной тишины, Виктор закрылся по старой привычке на кухне. Уселся за стол. Открыл купленную еще утром бутылку водки «Smirnoff» и устроил себе маленький грустный праздник. Пол-литровая баночка нежинских огурчиков и нарезанная вареная колбаса дополняли этот «натюрморт холостяка». Но между натюрмортом и Виктором лежала газета со статьей Сергея Степаненко о благотворительной деятельности депутата Сергея Павловича Лозы. Тут же был напечатан портрет депутата.
Виктор перечитал статью – никаких редакторских правок не обнаружил.
Привстал, чокнулся стаканом с бронзовой урной, в которой теперь обитал прах Сергея Фишбейна-Степаненко.
– С первой публикацией! – поздравил он шепотом урну и залпом выпил водку.
Взял огурчик. Откусил. Налил еще водки. Оглянулся на дверь в кухню. Все ждал, когда же она откроется и в проеме привычно застынет на мгновение Миша. Но этой ночью пингвин почему-то не торопился на кухню. Словно не хотел отвлекать Виктора от горьких размышлений.
А размышлять Виктору было о чем. И о газете, о ее первом номере с его статьей. Ведь совладельцем газеты был его бывший шеф Игорь Львович. Шеф был покойником де-юре, а статья Виктора была подписана именем покойника де-факто. Что-то из этого можно было бы построить. Какую-нибудь пьяную теорию. Можно было бы и рассказ написать…
Виктор выпил еще водки. Задумался о том, что с каждой неделей он теряет все больше и больше. Теряет свою свободу, или ее остатки. Теряет пространство в собственной квартире, теряет себя, если, конечно, не потерял себя намного раньше. Радовало Виктора в этой ситуации немногое. Радовало присутствие Миши и Сони, радовало то, что он сам был живым и де-юре, и де-факто. А это значило, что в чем-то он все-таки был полноценнее и живее того же самого Игоря Львовича, у которого уже и могилка своя есть с фотографией и датами жизни и смерти.
С каждым глотком водки Виктор не пьянел, но наполнялся отчаянным одиночеством. И в какой-то момент рука просто не потянулась к уже наполненному стакану. Тишина в квартире приобрела оттенок опасности, она показалась Виктору составной частью ловушки или засады. Он снова посмотрел на закрытую дверь. Теперь уже самому захотелось ее открыть, проверить – нет ли там, за нею, какой-то опасности.
И Виктор поднялся с табуретки, вышел в коридор. Прислушался к тишине. Заглянул в гостиную. Услышал легкий храп спящего Лехи. Подошел к нему тихонько. Наклонился к его уху.
– Леша, ты не спишь? – спросил шепотом.
Сам же подумал: «Что за дурацкий вопрос человеку, который храпит и видит сны?»
Но тем не менее еще два раза повторил свой вопрос прямо в ухо Лехи, пока тот не зашевелился, не открыл глаза, не повернул голову.
– Ты чего? – спросил проснувшийся приятель.
– Пошли, выпьем, – предложил ему Виктор.
Леха
– А что случилось? – спросил Леха, приподнимаясь на локтях.
– Да так, ничего… Мою статью опубликовали… Отметим…
Не трогая инвалидного кресла, чтобы нечаянно не разбудить Соню, Виктор перенес Леху на кухню и усадил за стол. Тут же вслед за ними в открытую дверь вошел Миша. Прошлепал к своему табурету возле плиты.
– Ну вот, – успокоенно проговорил Виктор, заметив пингвина, – теперь уже как-то по-человечески… На троих можно…
Достал стакан для Лехи. Налил.
– Ты что-то не в себе, – проговорил Леха озадаченно, глядя Виктору в глаза.
– Да, я ни в себе, ни в тебе… Нигде… Грустно чего-то…
– А-а! – протянул Леха. – Тогда понятно. Я тоже, когда грустно было, водкой лечился… Ты извини, но, может, у нас тут что-нибудь другое есть? А то мне водки не хочется.
Виктор словно вынырнул из своей задумчивости. Бросил на Леху уважительный взгляд. Заглянул в холодильник. Потом в навесной шкафчик. Вытащил бутылку коньяка.
– Будешь? – спросил.
Получив утвердительный кивок, перелил водку из стакана Лехи в свой, а в его стакан налил коньяка.
Выпили, закусили.
– Я тебе тут не надоел? – спросил вдруг Леха.
Виктор скривил губы. Посмотрел на приятеля пристально.
Но с ответом медлил.
– Ты извини, – снова заговорил Леха. – Ты все-таки меня из пьянства вытащил, к себе перевез… А я… как бы это сказать… за твоей Ниной приударил… но ты не бойся, все под контролем… я не сволочь какая-нибудь…
– Перестань! – перебил его Виктор. – Меня это не касается… Можешь приударять себе на здоровье!
Леха удивленно приподнял брови.
– Ты же спишь с ней в одной кровати!
– Я сплю на ее кровати с краю… Давай не будем об этом!
Виктор снова разлил по стаканам: себе – водки, а Лехе – коньяка.
– Ты знаешь, что такое армрестлинг? – спросил он.
Леха кивнул.
Виктор сдвинул стаканы ближе к подоконнику и поставил свою правую руку в исходную позицию локтем на стол. Леха, усмехнувшись, поставил и свою руку рядом. Они соприкоснулись ладонями, потом обхватили кисти друг друга пальцами.
– Давай! – скомандовал Виктор и тут же напряг все мышцы правой руки.
Почувствовал, как налилась силой рука Лехи. Попытался сопротивляться неожиданному напору, но не смог. Леха придавил руку Виктора своей к столу. Потом отпустил.
– Я думал, ты только в шахматы играешь, – проговорил Виктор, потирая свою побежденную правую.
Никакого огорчения от проигрыша он не чувствовал. Скорее наоборот. Этот проигрыш словно придал ему силы и немного улучшил настроение.
– Давай, – он поднял свой стакан, – за твою победу!
Леха выпил коньяк в три медленных глотка. Внимательно посмотрел в глаза Виктору.