Закон вне закона
Шрифт:
Штурман (или кто там?) откинул дверцу, выкинул трап. По нему ссыпались на брусчатку добры молодцы в брониках и касках, охватили вертолет полукругом, демонстративно держа автоматы наперевес. Второй полукруг, числом и радиусом поболе, образовали наши ребята. И оружие тоже не прятали.
И вот неловко спустились на нашу грешную землю четыре ВИПа (или четыре ВИПы, не знаю, как правильно, надо при случае Ляльку спросить), а за ними скатилась лохматой лысею щей собачонкой персона помельче - Наобум Лазаревич. Вся группа (один из них в генеральском наряде) нерешительно, в окружении охраны двинулась к зданию
– Чего забыли, хлопцы?
– радушно приветствовал прибывших Пилипюк, шагнув навстречу.
Майор отстранил его, козырнул, представился министром обороны города.
– Видите, видите...
– зашептал Наобум. И обратился к Майору: Прекратите ваши издевательства. К вам прибыли полномочные представители из Центра, - напугал.
– Нам необходимо встретиться с администрацией города,- сказал один из представителей.
– С Губернатором, Мэром, с начальником городской милиции.
– Что касается Губернатора и начальника милиции, бывших, то это сложно. Они скрылись от правосудия и объявлены нами в розыск. А с Мэром пожалуйста. Его вчера судили, но он пока еще в следственном изоляторе. Можем проводить.
– Вы видите, вы видите?
– опять застонал Наобум.
– Это переворот, узурпация.
От встречи с Мэром ВИПы почему-то дружно отказались, и их проводили ко мне.
Прибыли: представитель администрации Президента, член Комитета по правам человека, армейский генерал (Генштаб МО) в смешной фуражке и заместитель министра ВД Светлов - мой старый друг, мой верный враг. Последний делал вид, что не только видит меня впервые, но и вообще меня видеть не желает.
– Чай, кофе?
– приветливо предложил я важным гостям.
– Как-нибудь в другой раз, - предусмотрительно отказался за всех член правового Комитета. Комитетчик, стало быть.
– Что вас привело ко мне, господа?
Они помолчали, переглядываясь, решая, как и кому начать.
Администратор президента молвил наконец:
– Мы бы хотели узнать, что происходит в городе?
– Да ничего особенного, - успокоил.
– Я взял на себя миссию по освобождению его от преступного элемента. Раздавили шесть бандитских группировок, ликвидировали где-то с десяток крупных местных авторитетов, выдворили за пределы городской черты криминальные диаспоры чеченцев. Сейчас ведем последние зачистки. Начинаем расширяться. Через неделю, как я рассчитываю, очистим весь район. Это в общих чертах.
– Кто вас уполномочил?
– завизжал Наобум.
– Честь офицера, совесть гражданина, долг милиционера,- скромно пояснил.
– Знакомы господам эти понятия?
– Я взял сигарету.
– А вам лично, Наум Лазаревич, я предлагаю больше не высказываться. Вы уже столько наговорили глупостей, что меня от вас тошнит, как с похмелья.
– Да что с ним разговаривать?
– рявкнул в мой адрес Генерал.
– Нет, давайте разбираться по порядку, - заявил осторожно Комитетчик. Он из всех самый говорливый оказался. Ну, это понятно. Болтать о правах человека не сложно. Сложнее их отстаивать.
– По информации, которой мы располагаем, вы со своими людьми разгромили целый городской отдел милиции, разогнали опытных работников...
– Я их
– Вы ви...
– заныл было старую песню Наобум, но благоразумно заткнулся, когда я показал ему кулак.
– Значит, вы признаете этот факт?
– Президентский администратор достал из красивой кожаной папки бумаги (кляузы на Серого), стал отмечать в них пункты, исполненные мною на захваченном незаконным путем посту борца за справедливость.
– Вы самовольно, не имея на то полномочий, сменили всю законную городскую власть, признаете?
– Конечно. И не только сменил, к ответственности привлек. Вчера их судили. О вынесенных приговорах вы можете узнать из местной печати. Да вам любой горожанин скажет. С чувством глубокого удовлетворения.
– Да что с ним разговаривать!
– это Генерал опять, нетерпеливый.
– Послушайте, Сергеев, - сказал один из главных в России ментов, - вы отдаете себе отчет в своих поступках? Ведь это преступление. Государственный переворот!
– Ну какой там переворот, - наивно не согласился я, немного, конечно, польщенный.
– Я государство не трогал. Я от него отделился. Взял этого... как его... все время забываю, трудное слово. А, вспомнил! Суверенитета взял. Сколько надо было.
Светлов украдкой ухмыльнулся.
– Это не юридический, это клинический случай, - развел руками Правозащитник.
– Вас лечить надо!
– Вот еще!
– возникла на пороге Лялька с автоматом.
– Не забывайтесь! С полковником разговаривать вежливо и культурно.
– Может, я и псих, - перебил Ляльку, - вопрос спорный, на мой взгляд. Но, собственно говоря, я сделал только то, к чему вы уже не один год призываете. Ликвидировал преступные группировки, искоренил коррупцию во всех структурах власти, очистил милицию от случайных и нечестных людей, набил лица неславянской внешности, практически уничтожил рецидивную (все рецидивисты у меня под замком), уличную и бытовую преступность, в городе практически нет фактов хулиганства. А что, не надо было? Поспешил? Но я ведь вашим призывам поверил, всерьез их воспринял. Ну, виноват, перестарался...
– Вы видите!
– сорвался-таки Наобум.
– Он же издевается! Над властью, над законом!
– Все, - сорвался-таки и я.
– Пошел отсюда! Лялечка, выкинь его вон.
Наобум вцепился в спинку стула.
– Мне все ясно, гражданин Сергеев, - Администратор поднялся, грозно выпрямился.
– Довожу до вашего сведения: я уполномочен принять к вам необходимые меры.
Я рассмеялся:
– Не смейте!
– огрызался у дверей несломленный Наобум, которого Лялька, держа за ворот, подгоняла коленкой в зад.
К кому относилось это отчаянное "не смейте" - ко мне или к собственному заду, - я не понял.
– Давайте взаимно успокоимся, - заворковал Правозащитник.
– И вернемся к существу вопроса. Я хочу убедить гражданина Сергеева в том, что он совершил целый ряд вопиюще противоправных деяний. Ведь даже в борьбе с преступностью нужно придерживаться цивилизованных и законных методов. Какая-то неуверенность все-таки проскользнула в этом его утверждении, не иначе и сам сомневается.
– А вы, насколько нам известно, практически без суда расстреляли трех мальчуганов...