Закон вне закона

Гусев Валерий Борисович

Ну, стало быть, бомжи и бомжи. Ничего особенного. Однако в этом мирно-обыденном сообщении Хлопчик уловил две насторожившие его детали. Первая: глазастая бабка с досадой назвала бомжей приличными людьми. Вторая: эти приличные люди входили по вечерам в подвал, как к себе домой, - быстро и уверенно. А, насколько было известно, дверь в подвал - обитая, кстати, железом - надежно запиралась тяжелым висячим замком.

Да, не проведешь Хлопчика.

Когда я подходил к нужному дому, увидел ограждение. Не иначе Хлопчик

распорядился. Маскировку устроил. Чтобы кого-то не спугнуть. Перехватил улицу веревками с красными тряпицами, два плакатика нарисовал: "Осторжно, ведутся работы. Обход стороной".

Кроме того, по крыше дома демонстративно громыхали шагами волгинские опера, одетые в оранжевые рабочие комбинезоны. Басили всякими грубыми словами, брякали железом, обстукивали водосточную трубу.

Понятно.

– Пойдемте, товарищ полковник, - вполголоса сказал Хлопчик, увлекая меня во двор, к подвальной двери.

Мы спустились на несколько ступеней.

– Вот, смотрите, - он потянул одну из петель замка, и она легко вышла из щели - открыто, стало быть. Поставил ее на место - стало быть, заперто.

Вошли внутрь. Хлопчик включил фонарик, нашел им выключатель, щелкнул.

Подвал как подвал. Трубы, с которых капает ржавая вода, хлам повсюду разного вида: тарные ящики, ломаная казенная мебель, садовые скамьи с некомплектными рейками.

Все кругом завалено до потолка, а в центре - чистое место, словно специально убранное. Рядом ровной стопкой, через прокладки из тарной доски, сложен бордюрный камень. Лежит здоровенный швеллер, метра полтора длиной.

– Наверх взгляните, - подсказал Хлопчик, чертя по потол ку сильным лучом фонарика.
– Видите?

Вижу. На потолке были нанесены какие-то риски, помеченные цифрами. Они сходились к правильному кругу, образованному неглубокими, засверленными в бетоне отверстиями с небольшим шагом.

– Я днем проверял с рулеткой, - сообщил Хлопчик.
– Круг этот почти в центре торгового зала магазина.

– Ты с рулеткой, - ахнул я, - по магазину лазил?

– Что вы, товарищ полковник, - обиделся участковый.
– С рулеткой здесь - по потолку, а в магазине вдоль витрин ходил, ювелирные украшения разглядывал - шагами мерил. У меня шаг точный.

И голова, по-моему, тоже.

– И вот еще что, - указал на выключатель, из которого была выведена розетка. По виду - совсем новая.
– Ну что, товарищ полковник, с поличным будем брать?

– Обязательно. Только не вздумайте засаду в подвале оставлять.

– Конечно, нет. Я с гражданкой Усиковой уже договорился. Она троих приютит. А еще двоих - у дворника поселим.

– А кто эта Усикова?

– Да та бабуля, которая сигнал дала.

– Ну, действуйте. Только не спешите брать. В самый момент заставайте, чтоб не отвертелись.

– Я вам сообщу, когда тот момент настанет.

Ночью

Лялька, как ею заведено, явилась в мой будуар посплетничать. С Баксом на плече - такая из себя дама с горностаем, и опять полуголая и босиком. Чтобы пожалел и под одеяло пустил. Нравится ей, стало быть, такая форма общения.

– Как Юлька?

– Приживается. Ей здесь в новинку все. Удрать не пыталась, хотя я провоцировала. Можно я ее позову? А то ей обидно будет.

– Зови, - вздохнул я, хотя мне хотелось спать, а не трепаться с ночными красавицами.
– Зови. Только пусть в верхней одежде приходит, а не в пеньюаре.

Что-то девки затевают. Явно. На пару. Изнасилуют еще старого полковника. Ну, им же хуже.

– Как съездили, господин полковник?
– Юлька с порога: черные глаза сияют, черные волосы по плечам струятся, в длинном распашном халате образца середины нашего века. Не иначе Алевтина отжалела.
– Что нам привезли из дальних стран? Какие гостинцы?

– Капустку, картошечку, огурчики свежемаринованные. Годится?

Алые губки поджала, вздохнула разочарованно.

– Могли бы что-нибудь покруче своим любимым девочкам. Вы такой солидный мужчина...

– И немножечко красивый, - подхватила Лялька, устраивая кота на моей подушке.

– И моложавенький, да, Ляль?

– Видный вообще. Стреляет хорошо.

Теперь они уже втроем мурлыкали: кот и две кошечки. Сейчас что-то выпрашивать начнут.

– Глаза мне его нравятся: серые, в голубинку по краям.

По каким еще краям? И что за голубинка такая?

– И в городе его уважают. Памятник ему поставят. На Площади павших борцов. Деньги уже собрали. Ваятеля ищут.

– Чтоб достойный нашего полковника был, да?

Освоилась Юлька, обнаглела. Хотя скромностью особой она и раньше не хвалилась. В силу специфики своей профессии.

– Алексей Дмитриевич, вы такой умный, добрый, самостоятельный...

Я решил не перебивать. Послушать. Приятно ведь. Хоть и врут.

– Справедливый. У вас сердце щедрое.

Сватать они меня, что ли, собрались?

– А мне и походка его нравится.

– Походка ни при чем, - спохватилась Лялька.

Ну да, хромоту все ж отметили. Для баланса. Но ведь о ноге не случайно вспомнили. Ассоциативно.

Я уже начал было догадываться, а тут Лялька, посчитав, видимо, что артподготовка проведена успешно - противник морально подавлен, - бросила в атаку основные резервы.

– Алексей Дмитриевич, - плаксиво так, - вы Филипка помните? Который ногой машину остановил?

– А что с ним?

– Он домой просится.

– Куда домой? На родину?

– Сюда, в Замок. Надоело ему в больнице, скучно.

– А ты откуда знаешь?

– А мы его навещали.

– Кто - мы?

– Ну мы с Юлькой.