Закон вне закона
Шрифт:
Так. Я взял Юльку за ворот халата, поставил на ноги.
– А кто позволил? Ты под арестом.
– Во-первых, я не арестованная, а задержанная, - показала юридическую эрудицию, - а, во-вторых, срок задержания без предъявления обвинения уже истек.
Ясно - Лялька консультировала. Разложение рядов пошло, стало быть. Личные симпатии начинают брать верх над общественными обязанностями.
Поэтому я Ляльку тоже согнал с постели и сунул ей на дорогу кота.
– Идите спать. Завтра с вами разберусь.
– Ну правда, Алексей Дмитриевич, - заскулили в дверях.-
– Брысь!
– рявкнул я и схватил с тумбочки пистолет.
Бакс сорвался с Ляльки и, задрав хвост, откровенно дунул в коридор. Кошечки, зашипев, отправились следом. Не теряя, однако, достоинства.
По гулкому в ночи Замку еще долго блуждало и затихало:
– Отзывчивый... Добрый... Умный...
И последнее: "Хромой черт!"
Как раз на этом месте я и уснул. И снились мне пулеметные очереди на лесной дороге, разрывы гранат и картофелины, прыгающие из кузова на асфальт.
И ускользала, не додумываясь, какая-то простая мысль о какой-то нелепости. Вроде того, что за картошкой надо ездить с автоматами...
За общим завтраком во все голоса обсуждались детали рейда, эпизоды боев, прожженные штаны.
А потом вдруг разговор свернул на опасный, точнее, подозрительный путь. Все ребята и девчата стали нахваливать Серого - какой он мудрый командир, какой он слуга царю, отец солдатам, какой он душевный с братьями и сестрами по оружию и какой он жестокий и беспощадный к врагам.
Что-то такое я уже однажды переживал. И не далее как вчера ночью.
Недооценил я Ляльку с Юлькой.
Сейчас Пилипюк скажет слово за Филипка.
Не сказал, постеснялся (за штаны). Сказал вместо него Рыжик:
– Товарищ полковник, мы вот что подумали...
– Думайте на здоровье, - прервал я, вставая из-за стола, - это трудно, понимаю, но надо же привыкать.
Почему я упрямился? Не знаю. Наверное, не хотелось, чтобы ребята расслаблялись. В общем-то наше победное шествие по пути борьбы с криминалом в любой момент могло прерваться оглушительным поражением. Уже навсегда.
О малочисленности нашего арьергарда знали трое: Серый, Майор и Волгин. И все наши враги. Я имел, конечно, полное представление, в каком окружении мы находимся. Здесь, как и по всей стране, за последние годы сформировался огромный криминальный контингент. Это не только боевики, это целая армия, состоящая из профессиональных охранных структур: любой банк, предприятие, крупная фирма - все имели в своих рядах хорошо подготовленных и вооруженных людей, нередко из системы милиции и служб безопасности. И вот-вот они закончат общее формирование под одним флагом и бросятся на абордаж.
Прав я или не прав, но считал необходимым, чтобы наши силы подольше оставались сжатым кулаком, а не добрыми ладошками, из которых любой мог напиться в знойную пору родниковой воды. У нас двенадцать раненых. Стоит забрать одного из них в Замок - потянутся все. И казарма наша превратится в палату для выздоравливающих, где будут трогательный
Нет, не будет моего согласия.
И я вышел из Рыцарского зала, строго стуча каблуками. Затылком чувствуя омерзительные гримасы.
Едва я взялся за просмотр бумаг, как позвонил дежурный по отделу:
– Товарищ полковник, лазутчика поймали.
– Где?
– На автовокзале.
– Кто такой?
– Корреспондент из Москвы. Не то Потанин, не то Путанин по фамилии. Символично и то и другое.
– Приехал будто из села, салом торговать. А сало такое - смотреть противно, не то что есть.
– А ты уж попробовал?
– Больно надо, у меня собака от такого отвернется.
– А что ему здесь надо?
– Молчит.
– Ну пусть до вечера помолчит. И не кормите его, пусть свое сало жрет.
– С ним девушка. Кормить?
– Если симпатичная - обязательно.
Сразу, чтобы не забыть, я попросил Ляльку связать меня с Прохором.
Она хмыкнула:
– У него медовый месяц.
– Ты ему напомни, что он все-таки Марсу служит, а не Венере.
Через пять минут позвонил недовольный Прохор.
– Извини, Проша, что отрываю тебя от любимого дела, но мне крайняя нужда в помощи. Подбери в городской библиотеке столичную прессу с материалами Путанина. Просмотри, резюмируй и - ко мне на доклад. К девятнадцати часам.
– Но у меня сегодня на вечер другие планы...
– заскулил кобель ушастый.
– Если ты, жених... такой-то, опоздаешь на пять минут, - не стал я с ним церемониться, - расстреляю как предателя.
И опять взялся за бумаги.
Устанавливая свои порядки в городе, я обязал все решения, распоряжения, указы Правительства представлять мне на просмотр до их утверждения, а потом направлял своим специалистам. Такой специфический фильтр обеспечивал нам возможность уже изначально, когда формировались те или иные экономические меры, закрывать возможные каналы для проникновения в торговлю и производство элементов криминала. Своего рода профилактика. Превентивные меры.
Не скажу, чтобы мне нравилась эта работа, но она была необходима...
А встречу со столичным корреспондентом пришлось отложить - вышел на связь неутомимый Хлопчик и сообщил, что наступил "тот самый момент".
Садами, огородами, подворотнями и подземными ходами я пробрался на Гончарную, к ювелирному магазину "Изумруд". К месту, стало быть, засады.
Оно мне понравилось - было очень толково и профессионально грамотно организовано. Главное - уютно, я бы сказал. Один оперативник сидел у окна, скрытый густыми тюлевыми занавесками и зарослями пышно цветущих гераней, его напарник и участковый Хлопчик за столом под абажуром, потея от усердия, дули наваристый чай с малиновым вареньем, которыми напористо потчевала их хозяйка квартиры, бдительная пенсионерка Усикова. А в хижине дворника, подумалось, не водку ли ребята дуют? Задержим взломщиков - обязательно обнюхаю оперов на предмет специфического запаха.