Закон Жизни
Шрифт:
«Еда, выпивка» находилась далеко в стороне от парадных проспектов, и, видимо, в не самом богатом районе, в отличие от «Южной гавани». Улицы здесь оказались заметно уже и грязнее, количество садов и парков — меньше, а дома вокруг не могли похвастать красивыми фасадами, со всеми этими колоннами, статуями и украшениями, которые так поразили меня при входе в город. В лучшем случае, стены были ровно заштукатуренными и выкрашенными в какой-нибудь цвет. Редкие строения достигали четырёх-пяти этажей, но вечернего неба из-за черепичных крыш и печных труб было практически не видно. Мы шли будто по лабиринту, каменно-кирпичному, иногда — деревянному. Под ногами хлюпало, повсюду в обилии лежали конские каштаны разной степени свежести и опавшие листья,
Город казался полупустым, хотя дело шло к вечеру, вроде — самое время для прогулок. Прохожие навстречу попадались редко. Временами ещё проезжали мимо управляемые извозчиками двуколки, перебегали дорогу трусливо брешущие в спину псы да ковырялись в земле курицы. Северная Столица казалась вымершей, особенно по сравнению с южными портовыми городами, где вечно кипела жизнь, где люди вечно гомонили и спешили куда-то, толкаясь, постоянно зацепляясь друг за друга и разговаривая: иногда дружелюбно, а иногда и на повышенных тонах. Я сперва подумал, что виной тому погода — выпавший снег растаял, и на немощёных дорогах, которых было большинство, образовалась жижа. Поделился своими сомнениями с Валерией, но та сказала, что людей тут достаточно, и всё так и должно быть.
Следующей особенностью, на которую я обратил внимание, стало то, что прилично одетые дамы почти не ходили без сопровождения мужчин, да и вообще встречались редко. Опять же, в пику тем населённым пунктам, где я успел побывать ранее, и где всегда можно было увидеть много женщин в толпе. Я спросил свою спутницу и об этом тоже, и она ответила, что для свободной дамы из обеспеченной семьи вообще считается дурным тоном передвигаться одной, это удел рабынь и служанок. Если я видел каких-то хорошо одетых женщин раньше, то это, скорее всего, были проститутки, потому что подобное поведение считается настолько же некультурным, как появляться на улице с непокрытой головой и простоволосой.
Я пригляделся — и правда, у всех встреченных тётенек, девушек и девочек под вычурными шляпками и платками угадывались сложные причёски. То, что я не замечал подобного раньше, Валерия объяснила просто — и в Южной Гавани, и в Торне значительно меньше аристократов и богатых мещанских семей, они приезжают туда только по делам или на отдых, и стараются вообще не появляться на улицах, проводя всё время в загородных имениях. Так что, если смотреть с этой стороны, получалось, что Аноград в каком-то смысле город куда более демократичный, чем оба виденных мною раньше. Но при всём при этом, социальное расслоение было тут всё равно очень заметным, будто выпяченным напоказ.
Простолюдины и служащие заметно отличались от обеспеченных. Бедно одетые, потупив взгляд, они торопливо проходили мимо. Было видно, что это не праздные прогулки, и зачастую эти люди несли что-то. Один раз я проводил взглядом старуху, которая кряхтя тащила довольно приличных размеров тюк на спине, один раз — девушку, которая быстро семенила куда-то босиком, прямо по холодной земле, с ведром в руках. От последнего зрелища меня аж передёрнуло — на улице стояла почти минусовая температура.
Что до мужской части населения Северной Столицы, среди них тех, кто победнее, также отличал внешний вид: они одевались просто кто во что горазд, каких только комбинаций я не увидел. Зато, среди обеспеченных попадалось на удивление много мужчин в костюмах. Большей частью такие передвигались на конно-колёсной тяге, но встретилось и несколько степенно шествующих, явно гуляющих, господ. Редко кто из них не щеголял аккуратно подстриженными усиками или бородками, в качестве головных уборов использовались шляпы, и как минимум у нескольких в руках были трости. Ещё, часто встречались солдаты, в основном загорелые южане — видимо, те самые Восточные Легионы.
Когда мы вышли в более «приличные» кварталы, я почувствовал себя ещё более неуютно. Там пешком ходили только рабы и прислуга, а публика из высшего света передвигалась исключительно верхом
Пройдя по широкому нарядному проспекту, мы дошли до набережной. Северная Столица расположилась на берегах большой полноводной реки, закованных в камень и украшенных изящными коваными оградами. По её волнам, блестящим на выглянувшем из-за туч Оке, сновали многочисленные кораблики и лодки, парусные и паровые. Нас тут же окрикнули, предложив покатать — и если бы были лишние деньги, я непременно бы согласился. Но ввиду их отсутствия единственное, что я нам позволил, это спуститься по каменным ступеням к воде и посидеть там, глядя и слушая, как ласково плещется вода у самых ног.
О том, что в Анограде есть река, я не знал, и выяснив это понял, что кое чего не понимаю. Озвучил свой вопрос Валерии:
— Объясни. Если тут река — почему нам было не приплыть сюда на какой-нибудь барже? Это же гораздо проще!
— Река течёт с востока на запад, и впадает в море сильно ближе к северу. Зимой устье замерзает. И это получился бы солидный крюк. Гномы спешат, а быстрее было и правда по железной дороге…
Там же, на набережной, мы встретили закат. На улицах зажглись редкие газовые фонари, людей стало ещё меньше, и мы с Валерией потихоньку двинули обратно, в сторону «Еды». Дорогу я примерно запомнил и заблудиться не боялся. Правда, по дороге решил завернуть к «Южной гавани», навестить Дира.
Тот значительно приободрился относительно нашей встречи утром и поприветствовал меня с искренней радостью. На Валерию посмотрел, как на пустое место, ведь из-под распахнутого ворота куртки выглядывал ошейник, позволяющий однозначно определить социальное положение девушки. Это немного задело… Но не объяснять же малознакомому человеку, пусть и не первому встречному, тонкости наших взаимоотношений?.. Ради конспирации я решил оставить всё, как есть.
Слово за слово, мы разговорились. Дир, попросив подождать немного, скрылся где-то в недрах своего заведения и вскоре вернулся. И не просто вернулся, а притащил густо покрытую пылью бутыль явно не самого дешёвого вина, которую с гордостью поставил на один из столов.
— Слуга, обслужи нас. Там, под стойкой, есть сыр, — не терпящим возражений голосом, Дир обратился к Валерии, которая продолжала изображать из себя пацана. Я дёрнулся было сказать дядьке, чтобы не командовал — но девушка, опередив мои возражения, быстро юркнула к стойке за посудой, и вскоре вернулась с тарелкой, на которой была разложена тонко нарезанная закуска, и с двумя фужерами, по которым разлила источающую терпкий аромат красную жидкость. После этого дисциплинированно удалилась в сторону, чтобы не мешать нам — всё, как положено, я уже успел изучить эти порядки, пока изображал из себя богача в настоящей Южной Гавани.
Общаться после всех этих дел мне как-то резко расхотелось, настроение изрядно испортилось. Но я переборол себя и остался, из вежливости, да и не виноват этот дядька, он ведь правда не знает и не понимает. А связи среди местных налаживать необходимо, никто не знает, что и когда может пригодиться.
Дежурно улыбнувшись на какую-то фразу, которую пропустил мимо ушей, я рискнул сделать небольшой глоток — вино оказалось и правда прекрасным. Пока занимался его дегустацией и пытался вернуться к внешнему миру из состояния погруженности в себя, Дир влил в себя содержимое своего стакана целиком, и попробовал опять начать рассказывать про своего драгоценного потомка. Я аккуратно, насколько мог, постарался направить поток красноречия в более интересное русло. Это оказалось сложно, но всё же удалось сделать. И так выяснилось, что владелец «Южной гавани» не отказался бы от помощника. Я заверил, что подумаю, и действительно собирался подумать — не вечно же сидеть на шее у гномов, тем более, планы их могли не включать в себя нас с Валерией.