Законы улиц
Шрифт:
И следов не было.
Аксенов дергал агентуру. Но похвастаться осведомителям было нечем. Майорчик лишь покачал головой, вертя ботинок с отошедшей подошвой:
– Как в гробу, командир. Я пересекся пару дней назад с одним человечком, тот когда-то корешился с Жилой. Но даже клинья подбить не успел. Как сказал про Жилу – тот сразу базар в сторону увел.
– Он что-то может знать? Кто такой?
– Эээ, нет, командир, так не пойдет, ты же знаешь. Я имен называть не буду, мне еще пожить хочется.
Аксенов сжал зубы, но промолчал.
– Ладно. Майорчик,
– Обещать не буду, но удочку закину, – согласился Майорчик. В это время к его будке подошел мужик с сумками, и Майорчик тут же развел руками, обращаясь к оперу: – Извините, мужчина, такой ремонт мы не делаем.
Наружка сосредоточилась на Свете Кибиревой, которая и так ходила под колпаком. Но та жила обычной жизнью молодой женщины. Утром шла на работу, вечером – иногда домой, иногда развлечься. На второй день после разбоя в «Почти даром» Света отправилась домой. Наружка почти обрадовалась, что работа на сегодня закончена, но через час Света снова вышла из дома.
– Внимание, второй, у нас опять движение. Объект куда-то намылился.
– Один?
– Угу.
– Она по вечерам редко выходит. Четвертый, подключайтесь. Держите объект плотно, но не жмитесь.
– Понял.
Света вышла на улицу и двинулась по тротуару к магазину. Вскоре рядом затормозила красная малолитражка. Выйдя из магазина, девушка уселась в автомобиль, который тут же стартанул с места. И в эфире понеслось:
– У объекта связь! Села в коробочку, «дэу-матиз», номер Светлана 363 Максим Георгий. Повторяю…
– Шестой, пробиваем номер…
– Объект свернул на Пушкинскую, движутся в сторону центра. Восьмой, принимай на Пролетарской…
Но тревога была ложной. Малолитражка вскоре остановилась около небольшой пиццерии. Из автомобиля, весело что-то обсуждая и хохоча, вышли Света и девушка-водитель.
– Второй, объект и связь вошли в пиццерию, угол Кичигина и Чичерина.
Один из оперов вскоре также нарисовался в заведении. И обнаружил девушек за столиком – они, непринужденно и весело общаясь, ели пиццу и пили безалкогольные коктейли.
– Порожняк, – разочарованно буркнул опер в микрофон, устраиваясь за угловым столиком с чашечкой кофе. – Барышни изволят развеяться.
Наблюдение за Светой велось уже полторы недели. Но зацепок не было.
Аксенов в управлении вместе с опером Колокольцевым внимательно изучал записи с камер наблюдения, которые располагались в «Почти даром». Прилипнув к монитору, он следил за действиями преступников в одинаковых комбинезонах и с дробовиками.
– Работают жестко, – высказался Колокольцев.
– Жестко, но вот этот какой-то фраер. – Аксенов нажал на паузу и ткнул в монитор на бандита, у которого охранник, ударив его локтем в лицо, отбирал ружье. – Фигово работает, как лох последний. Дал себя разоружить.
– Ну и что? – проворчал Колокольцев. – Теперь мы знаем, что у Жилы в подельниках
Колокольцев был прав – запись они просмотрели множество раз. Но зацепок не было.
Криминалисты в гараже управления тщательно изучили сгоревшую «киа». Вытирая руки тряпкой, криминалист покачал головой:
– Ничего. Следов ДНК никаких, само собой, пальцев тоже – все сгорело к е… ням.
– Фигово, – вздохнул Фокин. – А как они машину подпалили?
– Да как обычно. Смочили в бензобаке тряпку, оставили ее там и подожгли.
Никаких зацепок не было.
Аксенов и Колокольцев, продолжая изучать записи, сосредоточились на наружной камере: она запечатлела машину бандитов. И суетливо ерзающего в водительском кресле четвертого члена группы. Щурясь, Аксенов пытался разглядеть его лицо, проматывая запись снова и снова. Это был человек в бейсболке. Худощавый, но возраст было назвать сложно – очевидно, средних лет. Запись отправили криминалистам. На следующий день Колокольцев принес Аксенову заключение.
– Вот все, что они смогли вытянуть.
Колокольцев, жуя бутерброд, передал Аксенову подборку снимков. Это были 2—3 кадра, увеличенные в разных масштабах – в два раза, в три-четыре раза и так далее. Просматривая снимки, Аксенов раздраженно вздохнул – лицо было неразличимо.
– Ничего не видно. Просто пятно и все. Нам нужно лицо ихнего водилы, блин. Он один был без маски.
– Эксперты говорят, у камеры слишком маленькое разрешение, они и так сделали все, что можно, – развел руками Колокольцев.
Зацепок не было и здесь.
Света после посиделки с подругой на следующее утро едва не опоздала на работу, чем весьма позабавила оперов из наружки. А вечером она отправилась не домой, а села на автобус. Света вышла на Донецкой, накупила два полных пакета продуктов и отправилась к одному из жилых домов.
– Второй, объект вышел из магазина, нагрузилась жратвой по полной. Идет по Донецкой в сторону Дзержинского.
– Седьмой, у нее в доме 40 родители живут, – подсказал в эфире опер из страхующей группы. – Мы пару дней назад вели ее туда же.
– Все так. Объект заходит во двор, дом 40. А что родители, это точно?
– У нас все установочные на руках, – пояснил диспетчер. – Не расслабляйтесь там. Задание четкое, фиксировать все.
Вздохнув, опер наружки поднял фотоаппарат и заснял подходящую к одному из подъездов Свету.
Слежка продолжалась, казалось, целую вечность. Но никаких следов контактов Светы с ее сбежавшем из колонии любовником по-прежнему не было.
Иными словами, у полиции не было ничего.
Аксенов возвращался домой поздно, уставший и раздраженный. Уставший – потому что с утра до вечера практически рыл землю, пытаясь найти хоть что-нибудь на Жилу. Раздраженный – потому что вся эта работа не приносила результата. Но расслабиться дома оперу не удавалось – Ольга каждый день возвращалась домой в подавленном настроении. Вот и сегодня она мыла посуду, нарочито громко гремя тарелками.