Законы улиц
Шрифт:
– Вытянуть что-нибудь можно?
С двумя полными кружками пива за столик вернулся Фокин. Усаживаясь, он покачал головой:
– Они этими номерами пользовались только для связи друг с другом. Конспирация полная.
– Надо признать… Жила знает, что делает, – сказал Крылов.
У Фокина зазвонил сотовый. Достав телефон, он хмуро ругнулся:
– Фига се, как всегда вовремя… Родители.
Он вышел из кафе, отвечая на звонок. Аксенов неловко взял кружку и пролил часть пива на стол. Крылов хмуро следил за ним.
– Денис, может, хватит
– Я в порядке, – буркнул Аксенов, выпивая залпом полкружки. Его замутило, но он справился с собой. – Леонидыч, я не первый год в розыске. В паре перестрелок бывал. Но менты на моих глазах умирали только два раза. Каждый раз это был Жила…
После чего уже мутным нетрезвым взглядом посмотрел на наставника.
– Леонидыч, ты у нас ветеран, в ментуре кучу лет отпахал. Сиплый, Молоток – знаешь таких?
Крылов пожал плечами.
– Сиплый популярная очень погремуха. Сиплый, Рыжий, Кривой… Таких сотни по городу.
– Наш не обычный гопник из подворотни. Жила не стал бы лохов брать в банду.
– А что со стволами? Пальцы есть?
Аксенов криво усмехнулся, допивая пиво и нагло пододвигая к себе кружку отсутствующего Фокина.
– Жила у нас вояка. Разведрота ВДВ, все дела. А знаешь, что военные делают с оружием после использования? Ухаживают. Все вычищено и смазано. И никаких пальцев, кроме самого Жилы.
С кислой физиономией вернулся Фокин.
– Родители приезжают в следующие выходные. Типа в гости. Как вовремя, блин… Придется бросать курить.
– Только не это, – проворчал Аксенов. Крылов удивленно взглянул на Фокина:
– Они будут ругаться? Твои родители в курсе, что тебе уже тридцатник?
– Не в этом дело, – оскорбился Фокин. – Они в прошлый раз приезжали, я им сказал, что бросил. Они так обрадовались… Не хочу их расстраивать, – видя, что Крылов усмехается, Фокин обиженно отмахнулся: – Ладно, забейте. А где мое пиво, э?
– Выдохлось, – отозвался Аксенов. Фокин с несчастным видом поплелся к стойке. Крылов искоса взглянул на уже надравшегося Аксенова, который никак не мог остановиться.
– Денис, хочешь совет? Ищи канал поставок оружия. Где Жила покупает стволы? Он только вернулся в город, а уже раздобыл четыре дробовика. Найди продавца – и тогда найдешь Жилу, – поколебавшись, Крылов хмуро добавил: – И еще, Денис… возьми в оружейке броник. И постарайся снимать его как можно реже, пока Жила на свободе.
Утром Аксенов проснулся с адским похмельем. Причем он смутно помнил даже как вернулся домой. Матерясь, добрался до душа, после чего выпил пару кружек кофе – лишь после этого он заставил мозг соображать. Ни о какой йоге сегодня не было и речи.
Кое-как добравшись до управления, Аксенов узнал, что Хохлов собирает у себя всех оперов на развод – на полчаса раньше обычного. Проклятье.
– Говорил с начальством, – поделился Хохлов. – Дело Жилина спихивают целиком на нас. У убойного отдела своей работе невпроворот, а наш разбойный отдел, типа, имеет наработки и опыт, чтобы ловить
– Один раз поймали, – напомнил Аксенов. – И еще раз поймаем.
– А тут еще какая-то тварь в ментуре в прессу подробности сливает, – Хохлов потряс газетой, на обложке которого ясно читалось «Крим-вестник». – Про побег, про мокруху, сегодня вот уже про убийство опера вчерашнее…! А я за это, вашу мать, тоже пистон получил. Найду урода – порву, честное слово.
Аксенов украдкой покосился на Фокина. Тот кашлянул, возмущенно кивая шефу и выражая тем самым полную солидарность.
– Ладно… Что с любовницей?
– Сегодня отпускаем, – сказал Аксенов. – Вчера технари поставили у нее дома микрофоны, а в подъезде мини-камеру закрепили. Внутри щитка, так что ее никто не срисует. Если Жила как-то обойдет наружку и нарисуется у Кибиревой – мы сразу об этом знает.
– А наружка?
– Наружку заказывал ФСИН, но они теперь ее не снимут. После убийства Долгова для них это дело святое.
Хохлов хмуро покосился на висящую на стене ориентировку на Жилина.
– В общем, так. УФСИНовцы уже объявили вознаграждение за шкуру урода. Мы не можем оставаться в стороне. Из фонда УВД мы тоже объявляем награду в 200 тысяч за любую информацию.
– Курс Жилы по отношению к ментуре продолжает расти, – хмыкнул Колокольцев, но поспешно заткнулся и отвел глаза под холодным взглядом Хохлова. Майор хотел еще и что-то сказать, но на его столе зазвенел телефон.
– Хохлов, – раздраженно буркнул он в трубку. – У меня совещание, не сейчас. Что?… – Хохлов помолчал, слушая, и на его лице отобразилось удивление. – Где? Понял.
Положив трубку, он обвел взглядом оперов.
– На Просторной нашли труп. Убит ножом, ему горло перерезали. При жмуре были документы, – Хохлов сделал паузу. – Его фамилия Молотов.
По пути на место преступления Аксенов не выдержал.
– Серег, завязывай ты уже со своими журналистами, а. Прикинь, что будет, если Хохлов прочухает? Минимум уволят. Это если статью какую-нибудь не пришьют.
Фокин каяться не собирался.
– Я не говорю журналюгам никакой секретной информации – что я, совсем придурок? Только то, что они и так через пару дней узнали бы. Просто благодаря мне они узнают об этом… чуть раньше.
– Если вычислят, тебе реально кирдык. И я тебя не буду прикрывать.
– Дэн, отвали, а? Ну да, я знаю, что это не круто. А что мне делать? Тебе хорошо рассуждать: у тебя и хата, и тачка новая, а у меня что? Я в угрозыске уже пять лет почти, и все это время живу на съемных хатах, как бомж.
– Бомжи не живут на съемных хатах.
– Ты меня понял! – поморщился Фокин. – Я коплю на жилье, Дэн, понимаешь? Я хочу свою квартиру. Мне надоело менять хату каждый раз, как очередной хозяин решит, что я ему мало плачу. Или еще что-нибудь решит. Как тот урод, Семеныч, который резко вдруг заявил, что я ему ремонт в квартире должен замутить. Я устал от этого. Мне нужна квартира.