Законы жанра. Том 2
Шрифт:
— Надеюсь, что нет, — сказала я.
— Только надеешься?
— Когда имеешь дело с такими вещами, нельзя быть уверенной до конца, — сказала я. — Но я полагаю, что на поимке этого конкретного парня все и закончится.
— Если не появится еще какой-нибудь парень, которого срочно надо будет поймать, — сказала мама. — Я не собираюсь отрицать важность полицейской работы, но, Роберта, я хочу быть уверена, что у тебя правильно расставлены приоритеты, и ты не используешь все эти дела в качестве предлога, чтобы сбежать от своей дочери.
— Как тебе
— Напомнить тебе, сколько прошло времени между родами и тем моментом, когда ты вышла на работу?
— Полтора месяца, — сказала я. — Есть люди, которые выходят еще раньше. Мне, между прочим, надо чем-то оплачивать счета.
— Но буквально на следующий день ты отправилась в командировку, из которой вернулась четыре месяца спустя, — напомнила мама.
— Это уж точно от меня не зависело.
— И вот, пробыв с дочерью всего пару дней, ты снова уезжаешь. Не спрашивала себя, почему?
— Потому что это важно, черт побери, — сказала я.
— Роберта Кэррингтон!
— Прости, мама.
— Мы в этом доме не используем таких выражений, — сказала она.
— Я уже извинилась, — сказала я. — И у меня все нормально с приоритетами. Если бы я могла не поехать, я бы не поехала. И я собираюсь покончить с этим так быстро, как только смогу.
— Ладно, пусть так, — сказала мама, но взгляда от окна не отвела. — Мы присмотрим за Морри. Возвращайся побыстрее, Роберта.
— Конечно, — сказала я.
— И если там, куда ты отправляешься, у тебя будет свободное время, подумай над тем, что я тебе сейчас сказала.
Я знала, что в таких разговорах мама любит оставлять за собой последнее слово, поэтому для скорейшего окончания беседы не стала ей отвечать даже чего-то невразумительного, типа «угу», а вечером уехала в Город.
Со времен моего руководства ТАКС прошло немного времени, так что обстановка в приемной директора не особенно поменялась. Та же мебель, та же кофемашина, на двери вполне ожидаемая табличка с фамилией Смита. Главных нововведений было два: новая секретарша, чопорная женщина средних лет, которую я раньше в агентстве никогда не видела, и какой-то прилизанный хлыщ в строгом деловом костюме, как будто он на собеседование на должность консьержа «Континенталь» собрался.
Это впечатление усилилось, когда я увидела у его ног плоский длинный кейс, в котором приличные люди носят музыкальные инструменты, а те люди, с которыми мне приходится иметь дело — оружие. Судя по размеру ящика, это было что-то значительно больше пистолета, но меньше снайперской винтовки.
Возможно, подумала я, это ликвидатор, которого собираются отправить по мою душу, и нас с ним свели специально, чтобы он успел хорошо меня рассмотреть. Недостаток у этой версии был только один — Смит слишком хорошо знал, какие события последуют за моим убийством, и вряд ли он был готов идти на такой риск вот прямо сейчас.
Я зевнула, вовсе даже не демонстративно, ибо полночи провела за рулем и выспаться мне так и
— Директор Смит скоро вас примет, — сказала секретарша, правильно истолковав мой жест.
— Вы сообщили ему, что я здесь?
— Разумеется, мисс Кэррингтон. Я сделала это, как только вы вошли в здание.
— И чем же таким важным сейчас занят директор Смит?
— У него совещание.
Прилизанный хлыщ сидел на диване, держа спину так ровно, словно проглотил посыпанную специями шпагу. Он даже не закидывал ногу за ногу, полагаю, чтобы не примять идеальную стрелку на брюках. Я готова была биться об заклад, что он носит специальные подтяжки для носков, и прямо сейчас он тоже в них.
Он был солиден и консервативен, хотя на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти.
И вот что еще показалось мне странным. Обычно люди коротают ожидание чем-то занимаясь. Листают журнал, читают новости или играют во что-нибудь в своем телефоне. Но этот тип ничем таким не занимался и большую часть времени сидел, глядя прямо перед собой. Человек ли он вообще?
Сильно сомневаюсь. Осталось только понять, робот он или рептилоид.
— Давно здесь сидите? — спросила я.
— Нет, не очень.
— По делу?
— Разумеется, — у него был приятный низкий голос.
— Не обидитесь, если я зайду раньше вас?
— Отнюдь, — сказал он. Наверное, все-таки, робот. Кто еще может использовать в речи слово «отнюдь».
— Вас как-нибудь зовут?
— Обычно да, — сказал он.
Поскольку никакого продолжения не последовало, я сделала вывод, что он не настроен на разговор и оставила его в покое. Может у него программа, отвечающая за социальное поведение, сбоит.
Или ее вообще не загрузили.
Со второй попытки у меня получилось приготовить себе чашечку эспрессо, но не успела я сделать и пару глотков, как секретарша пригласила меня войти в кабинет.
Совещание, значит. Из кабинета не было другого выхода, по крайней мере, при мне, а через приемную точно никто не проходил. И только войдя в кабинет директора, я сообразила, что он мог совещаться по сети.
Смит оказался в кабинете не один. В кресле у окна расположился старикан, который вполне мог бы оказаться дедушкой прилизанного хлыща из приемной. Он тоже был одет в строгий идеально отутюженный костюм, имел прилизанные волосы, тщательно подстриженную седую бородку и массивный золотой перстень на указательном пальце правой руки.
Говорят, что массивные перстни на указательном пальце обычно носят властные люди. В общем, он мне сразу не понравился.
— Доброе утро, — сказала я. — Ваше совещание закончилось, Эллиот?
— Да, мисс Кэррингтон, — сказал Смит. — Позвольте представить вам лорда Фелтона. Это наш заокеанский коллега…
— Очень приятно, лорд Фелтон, — сказала я.
Старикан скривил гримасу, словно с ним заговорила случайно залетевшая в комнату навозная муха. Одарив меня долгим оценивающим взглядом, осмотрев с ног до головы, он повернулся к Смиту.