Законы жанра. Том 2

Мусаниф Сергей Сергеевич

И я оставила ее с мамой и няней из «Континенталь».

Это целиком и полностью моя вина.

Время шло, поиски не приносили результата, и с каждым прошедшим часом моя вина становилась все тяжелее и тяжелее.

А через три дня после нашего возвращения из Японии у папы Джона случился инфаркт.

* * *

Это был обычный инфаркт. Я была уверена, что здесь обошлось без вмешательства очередного Кроули или его восстановленного Черного Блокнота, потому что папа Джон остался в живых, а жертвы Кроули не выживали никогда.

Причина, скорее всего, была

просто в возрасте, и в переживаниях, и в нервном стрессе, вызванном исчезновением внучки, так что, как ни крути, это тоже была моя вина.

Я поехала домой и встретила в коридорах больницы грустную маму, которая, конечно же, не высказала мне никаких претензий, но я знала, о чем она думает.

Это все моя вина.

Папа пришел в себя наутро, он был бледен, но старался выглядеть молодцом и даже немного шутил. И каждый раз, когда я заходила в его палату, я испытывала чувство вины.

Я остановилась в своей старой комнате, но дом без родителей казался мне слишком большим и слишком пустым, и я старалась проводить в нем как можно меньше времени. Побыть с папой Джоном у меня тоже не особо получалось — там почти все время была мама, и я буквально кожей ощущала ее молчаливое неодобрение.

— Я не вывожу, — призналась я за чашкой кофе в местной кофейне.

Смит, по случаю отставки сменивший строгий костюм на синие джинсы, походные ботинки и замшевый пиджак с заплатками на локтях, который делал его похожим на страдающего от похмелья и поэтому нацепившего солнцезащитные очки профессора из провинциального колледжа, чуть сузил глаза, что по его стандартам означало максимально сочувственную мину, и промолчал.

— Говорят, что человеку не дается испытаний больше, чем он может вывезти, — заметил Кларк.

Если задуматься, мы были очень странной компанией, но такие уж настали времена.

— Кто говорит?

— Люди, — сказал Кларк.

— И ты думаешь, что эта растиражированная глупость меня как-то утешит?

— Твой отец жив и идет на поправку, — напомнил Кларк. — Твою дочь… мы найдем ее, даже если на это потребуются годы.

— Вот это меня и пугает, — сказала я. — Годы. Ты умеешь внушать оптимизм, Джон.

— Я понимаю, что это тяжело осознавать, но давай будем реалистами, Боб, — сказал Кларк. — Такие дела обычно раскрываются либо по горячим следам, либо много позже. Поскольку мы до сих пор не нашли ни одной зацепки, можно сделать вывод, что за похищением стоят профессионалы, и обычных ошибок, по которым вычисляют дилетантов, они не сделали. Это не значит, что они не совершили каких-то других ошибок, и мы их найдем. Но для этого потребуется время.

— Ситуация усугубляется тем, что похитители не выходят на связь и не требуют выкупа, что типично для подавляющего большинства похищений детей, — сказал Смит.

— Расскажите мне что-нибудь, чего я не знаю, — попросила я.

— Ты уверена, что не можешь использовать в этом деле свои особые таланты? — спросил Кларк.

— Мои «особые» таланты применимы только в бою, — сказала я.

Я умею карать. Это у меня получается хорошо, может быть, я одна из лучших в этом деле. В этом мире. Но способности спасать, к превеликому сожалению, я в своем арсенале так и не нашла. У меня не было

всеведения, и материнское сердце, как я ни пыталась к нему прислушаться, тоже ничего мне не подсказывало.

Наверное, в этом я далеко не лучшая. В материнстве, я имею в виду.

Вопрос Кларка на самом деле свидетельствовал о степени безнадеги, которую мы все испытывали в этот момент. Было очевидно, что стандартные способы не работают, или работают, но слишком уж медленно, и результата действительно придется ждать годы, и что за это время чертовы сектанты сделают с моей дочерью и во что они ее превратят… Мне даже думать об этом не хотелось, но картинки, одна страшнее другой, постоянно возникали в моей голове.

Но если стандартные способы не работают, значит, нужно придумать нечто нестандартное.

— Криэйторы, супергерои, оракулы, пророки, еще какая-нибудь паранормальная хрень, — сказала я. — Вы, люди, чей жизненный опыт гораздо богаче моего, знаете хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь в этой ситуации?

— Увы, — Кларк покачал головой.

— Если это сюжет, то мы его пока так и не опознали, — сказал Смит. — Похищение ребенка — это довольно распространённый в массовой культуре ход. Один из самых легких способов вызвать к персонажу сочувствие. Плюс, это довольно действенный метод придать герою мотивацию и вывести его из состояния покоя, заставив его действовать. Похить у персонажа ребенка, и тебе уже не придется ничего объяснять ни зрителю, ни читателю. Заодно это предоставляет герою огромный моральный аванс, которым он может оправдать любые зверства, творимые на пути к цели. Кончено, зверства не являются обязательным условием для успешных поисков, однако… Но это явно не наш случай, Боб, потому что на момент похищения вы уже не были в состоянии покоя.

— Не понимаю, о чем вы вообще говорите, — сказал Кларк. — Разве основная мысль не в том, что Цензор не подчиняется никаким сюжетам и они не могут повлиять на его жизнь?

— Напрямую — не могут, но могут повлиять опосредованно, — сказал Смит. — Сюжет может захватить кого-то из близких людей Цензора. На друзей и родственников иммунитет не распространяется.

Так, например, было с Реджи, когда он спасал меня, будучи захваченным сюжетом «дева в беде». Эта мерзость так перемолола ему мозги, что, когда его отпустило, Реджи не мог понять, какие на самом деле чувства он ко мне испытывает, что было настоящим, а что было привнесено извне, и выбрал не самое подходящее время, чтобы в этом разобраться.

Больше мы с ним не виделись. Мистер Вот-Это-Поворот об этом позаботился.

Нельзя было исключать, что что-то подобное произошло и с Морри, что она сейчас не находится под властью одного из законов местного мироздания.

В этом отношении Миры Бесконечной Войны были куда честнее. Там тебе сразу рассказывали об условиях выполнения квеста и объясняли правила игры.

— Или же мы вообще имеем дело с метасюжетом, внутри которого мисс Кэррингтон является Цензором, — продолжил Смит, озвучивая мои наихудшие опасения. — Не повесть или роман, но сериал, разбитый на арки. История с Амандой и безумным персонажем, которого она создала, два года плена, арка с Питерсом, потом — с Черным Блокнотом…