Закрытый показ
Шрифт:
– Я… – Рэд беспомощно шмыгнул носом. – Я не хотел… Простите меня…
Ах прищурилась.
– Я не слышу, – капризным тоном произнесла она и топнула ножкой.
– Прости меня! – с отчаянием выкрикнул Рэд. – Я был не прав!
Ах с великодушным видом кивнула:
– Ладно, принято. Я тоже не садистка какая-нибудь. Пусть ваш заднеприводной режиссер еще поживет. Может, идея новая для фильма придет. Только запомни, Рэд Локко. Когда-то моя покойная мама меня учила: «Прежде чем пукнуть, убедись, что хочешь какать». Держи себя в руках. Это, кстати, касается всех.
На некоторое
– Заднеприводной? – задумчиво повторил Юрий. Он внимательно оглядел Рэда с головы до ног: – Что бы это значило, Витя?
– Вы полагаете, что здесь вас мучают, – раздался голос Ах, он звучал ровно и уверенно, как голос преподавателя, читающего студентам лекцию. – А теперь представьте, что у вас нет ведра для туалета. Пара дней – и вы задохнетесь от вони. У вас нет сидений – вместо них вы смотрите кино, стоя на коленях… причем на полу рассыпан горох. Или ржавые гайки. А может, даже стекло. А вместо суперзахватывающего фильма «Седая ночь» вам пришлось бы наблюдать, как пытают ваших родных и близких.
Комната медленно остывала. С едва слышным гудением заработала вытяжка, и пышущий жаром туман начал рассеиваться. Постепенно стены приняли свой привычный вид, и дышать стало намного свободней.
– Что молчишь, Рэд? – наседала Ах. – Нечего возразить, педик?
Алексей смущенно кашлянул.
– Если мне не изменяет память, Рэд Локко примерный семьянин. И у него есть жена, – сказал он, но Ах и бровью не повела.
– Ну и что? Есть слово «надо», а есть «хочется». Жена у Рэда для публики, а мальчики для удовольствия. Он живет в России, поэтому и играет в шпионов. Это на загнивающем Западе всякие лесбиянки с педиками официально женятся, а у нас все еще по углам прячутся. Да, Рэд? А может, ты просто нормальной письки не видел? Хочешь, покажу?
Лицо Рэда пошло пятнами, и Ах подмигнула:
– Не стесняйся, никто никуда не заявит, все строго между нами. А вы, Жанна, можете отвернуться.
С этими словами девочка бросила скакалку на пол и на мгновение задрала свое короткое платьице. На секунду мелькнули белые трусики.
– Может, хватит уже? – Жанне стоило неимоверных усилий, чтобы не закричать. Вид кривляющейся хулиганки уже вызывал у нее тупую сверлящую боль в затылке.
– Ну хорошо, – кивнула Ах, разглаживая своими короткими пальчиками несуществующие складки на платье. – Пришло время вопросов. Уверена, вы наверняка подготовились, да?
Ответом было гробовое молчание, но «менеджера» это ничуть не смутило.
– Начнем с Жанны, – сказала она. – Поскольку в прошлый раз она была последней, кто задал вопрос.
Жанна посмотрела на экран расфокусированным взглядом. Ее некогда красивые и пышные волосы превратились в сальные космы, которые закрывали ее лицо, и она то и дело усталым движением отбрасывала их назад. Ее губы беззвучно зашевелились, словно у картинки на телевизоре, где полностью выключили звук.
– Смелее, Жанна! – подбодрила женщину Ах.
– Я должна скоро родить, – наконец послышался дрожащий голос пленницы. – Проявите снисхождение… Мой ребенок… он не выживет здесь. Пожалуйста,
На веснушчатом личике Ах заиграла сочувственная улыбка:
– Да-да, я все понимаю, Жанна. Но правила есть правила. Задавай вопрос, или очередь перейдет к другому.
Жанна как-то болезненно вздохнула:
– Зачем вы держите нас здесь?
Ах поджала губы и почесала коленку.
– Чтобы восстановилась справедливость, милая, – последовал ответ. – Видишь ли, в этом мире должен быть баланс – если где-то убавилось, в другом месте прибавилось. Если кто-то накосячил, отвечать рано или поздно придется. Согласна?
Жанна приподнялась с сиденья, в глазах ее проскользнули злые искорки.
– Так в чем же наша вина? – спросила она, стараясь не сорваться на крик.
Ах издевательски улыбнулась:
– А вот это уже второй вопрос. Время для него еще не пришло. Ну, кто следующий?
Алексей, до этого будто находившийся в каком-то наркотическом ступоре, вдруг весь как-то подобрался и взметнул руку вверх, как школьник на уроке:
– Что мы должны сделать, чтобы вы отпустили нас?
Лицо Ах оставалось абсолютно спокойным и ровным, словно лист бумаги с нарисованными глазами, носом и ртом.
– Всему свое время, – отозвалась девочка. – Оно придет, и вы узнаете.
Плечи Алексея понуро опустились.
«Похоже, он ожидал совершенно иного ответа», – подумал Есин.
Он уловил вопросительный взгляд Ах, направленный на него.
– Хм… Можешь заменить пиво водкой? – как ни в чем не бывало спросил Юрий. – Думаю, граммов двести меня устроит.
Ах залилась звонким смехом.
– Мне нравится нестандартный подход к ситуации, – заявила она, закончив смеяться. – И хотя это больше смахивает на просьбу, чем на вопрос, я думаю, мы обмен организуем. По крайней мере, это желание выполнить легче, чем просьбу Жанны.
– У меня тоже есть вопрос, – раздался скрипучий голос Рэда. После того как жаркий воздух улетучился, пожилой режиссер, отдышавшись, немного пришел в себя и теперь с нескрываемым гневом смотрел на мультяшную девчонку.
Ах показала ему фигу.
– Хрен тебе, старикашка, – нараспев проговорила она. – Ты получаешь бан за свое поведение. В следующий раз будешь вежливей.
Рэд стиснул зубы, молча проглотив обиду.
Ах подняла скакалку и принялась ее вращать над головой, словно боевую пращу. Она приоткрыла рот, откуда неожиданно показались кривые желтые клыки. Глаза «менеджера» превратились в угрожающие щелки, из них заструился дым.
– Бог дал вам всем мозги, – низким, утробным голосом заговорила девочка. Скакалка с силой щелкнула в воздухе, и от этого резкого звука, похожего на выстрел, Жанна вздрогнула.
– Каждое действие влечет последствия, – продолжала Ах.
Щелк!
– Думайте, прежде чем открывать рот. Думайте, прежде чем сделать какой-то шаг.
Щелк, щелк!
Рэд в оцепенении смотрел, как неуклюжая девчушка со смешными бантами прямо на глазах превращалась в монстра. Рыжие волосы превратились в косматую седую гриву, глаза глубоко запали, став черными дырами с рваными краями, изо рта выполз раздвоенный язык.