Залечь на дно на Солстхейме
Шрифт:
— Достаточно, Корир! — рявкнул Туллий, намеренно назвав правителя Винтерхолда лишь по имени. — Если вы продолжите торговаться со мной, я отстраню вас от власти и арестую!
Больше перечить генералу ярл не решился.
— Хорошо, генерал, — мрачно пробурчал норд. — Надеюсь, ярл Элисиф за это время сможет устроить ему хорошее образование.
— Она разберётся с этим, не переживайте. Теперь насчёт Ульфрика — подготовьте место для его казни к завтрашнему утру.
— Сделаем, — бойко ответил Мейлур. — Где желаете провести казнь?
На весь остаток переговоров Корир будто бы выпал из окружающего мира, пришёл в себя лишь
Вечером ярл Винтерхолда, никого не предупредив заранее, отправился в Мидден — навестить своих пленников. Норд давно намеревался сделать это, но что-то мешало ему, что-то всегда останавливало. Что же, пусть Ульфрик и Галмар хоть в вечер перед казнью поговорят с тем, кто предал их. Стражники отсалютовали своему господину, по приказу открыли дверь. Корир снял со стойки один из факелов и вошёл в тюремную комнату.
— Ярл Корир, — ядовито позвал Ульфрик. — Долго же ты шёл к нам.
— Так получилось.
— И как тебе роль имперской подстилки? — не менее ядовито спросил Галмар. — Как тебе имперское золото? Лучше нашего блестит?
— Вас двоих казнят завтра на рассвете, — предупредил Корир. — Можете злорадствовать, сколько душе угодно.
Буревестник испустил скупой смешок, его хускарл же подскочил, в гневе схватился за решётку, но магический разряд отбросил его назад.
— Зря ты не переманил Блёнвенн на свою сторону, — продолжил ярл Винтерхолда. — И зря напал на Вайтран.
— Всё никак ума не приложу: чем она тебя соблазнила? — спросил Ульфрик.
— Она не соблазняла меня. Всё, что она сделала — просто помогла восстановить мой город. А сейчас — ещё и сохранить власть.
Пленники ядовито засмеялись.
— Небось, считаешь её Марой Воплощённой? Думаешь, она делала это по доброте душевной, ничего не прося взамен?
Как раз на помощи городу и строился расчёт Драконорождённой, что Корир сменит своё отношение к Коллегии. Девушка свою выгоду получила: город стал считаться более безопасным для тех, кто желает посвятить себя магии, число как учёных, так и простых учеников всё возрастало — и будет возрастать, заказов зачарователям и алхимикам становилось всё больше. Но вряд ли и Блёнвенн, и сам ярл подозревали, что деловые отношения прекрасно будут сочетаться и с дружескими.
— Что бы ты о ней ни думал — знай, она всё же хороший человек. Но если её разозлить… — Корир ядовито хмыкнул, — ты уже почувствовал это на своей шкуре. Но я вот что хотел у тебя спросить: Блёнвенн говорила мне, что во время Войны эльфы завербовали тебя, что чуть ли не по их отмашке ты устроил в Маркарте резню и затем не пускал туда имперцев, и теперь по их же отмашке устроил это восстание. Скажи, насколько она ошибается.
Галмар глухо зарычал, однако жёсткий взгляд Буревестника заставил его успокоиться.
— Ровно наполовину, — спокойно ответил Ульфрик. — Я действительно попадал в плен к эльфам. Под пытками я действительно выдал им кое-что… лишнее. И затем я действительно некоторое время поддерживал с ними связь. Но Торуга я убил из желания дать Скайриму свободу. Всё, что я делал с того момента, было подчинено лишь этой цели.
Ярл Винтерхолда ответил скупой улыбкой.
—
Комментарий к Время подарков
В Скандинавских странах застолья принято начинать с со слова “skal”
Муж женовидный - древнескандинавское ругательство, обозначающее мужчину, склонного к женственному поведению, а так же - пассивного гомосексуалиста
========== Кто споёт тебе? ==========
Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но смерти не ведает
громкая слава
деяний достойных
Речи Высокого, 76 строфа
Даже несмотря на то, что утро выдалось прохладным и туманным, Туллий не захотел откладывать казнь Ульфрика Буревестника и его хускарла. Пленников связали, и несколько крепких военных под присмотром учеников Мастера Изменения повели их к месту казни. Эшафот на скорую руку соорудили в некотором отдалении от города — в месте, где в древности по преданию происходили тинги. Немногие решились по такой погоде покинуть свои дома — однако Кориру пришлось на ней присутствовать; Мейлур пришёл ещё и ради любопытства, а Блёнвенн — потешить собственную гордость, посмотреть на завершение своих трудов. И управитель, и архимаг ради такого случая даже приоделись — пусть и менее нарядно, чем на званый ужин в честь прибытия имперцев в Винтерхолд.
— Ульфрик Буревестник! — торжественно позвал Туллий. — Вы виновны в мятеже, убийстве граждан Империи, умерщвлении короля Торуга и государственной измене!
Драконорождённая с ядовитой усмешкой опустила голову, от себя добавляя ещё обвинения.
— Наказание за ваши преступления — смертная казнь через отсечение головы! — продолжил генерал. — Желаете ли вы что-нибудь сказать перед смертью?
Буревестник злобно нахмурился, одарил генерала полным ненависти взглядом и замотал головой.
— Я желаю! — рявкнул Галмар. — Корир, предатель, не думай, что тебе так легко всё это с рук сойдёт! А тебя, отродье бретонское…
Договорить хускарлу помешал крепкий удар в спину.
— Завяжите им обоим волосы! — приказал военный. — А то знаю я этот трюк с «чистым ударом».
Пара крепких легионеров окружила приговоренных, придерживая их, а третий по очереди завязывал обоим отросшие ниже плеч волосы в пучок на затылке — чтобы у приговорённых не возникло желание попросить кого-нибудь подержать их длинные волосы, а перед самим ударом резко дёрнуться назад, тем самым подставив под лезвие топора чужие руки вместо своей шеи. Первым к плахе подвели Ульфрика Буревестника.
— Эй! — позвал Галмар. — Я требую, чтобы меня казнили первым!
Ульфрик одарил своего хускарла гневным взглядом. На сей раз презрительные смешки позволили себе и Мейлур Селот, и Блёнвенн: вожди восстания бы ещё передрались, кому первому из них голову отрубят!
— Нет, Галмар. На сей раз я эту ошибку не повторю, — возразил Туллий. — Продолжайте!
Легионеры опустили Ульфрика Буревестника на колени, уложили на плаху, один из них положил ногу ему на спину — чтобы у приговорённого не было никаких шансов вырваться в самый последний момент. Палач положил лезвие топора Буревестнику на шею и замахнулся. Топор со свистом рассёк воздух. Послышался хруст разрываемых костей и связок, затем — глухой стук. Голова мятежного ярла упала в приготовленную для этого плетёную корзину, из разрубленных сосудов фонтаном забила кровь, а тело безвольно обмякло.