Заледенел дом
Шрифт:
Эльфка ответила презрительным взглядом, проговорила что-то - Стив не услышал ни звука, но Иефа, кажется, всё поняла, потому что ее лицо некрасиво скривилось, руки сжались в кулаки, она вся подалась вперед и крикнула - отчаянно, почти с ненавистью:
– Я не уйду! Я не виновата!
Эльфка кивнула, подняла лук, натянула тетиву, прицелилась. "Выстрелит в лицо, - мелькнула у Стива изумленная мысль, - выстрелит же! Выстрелит?!"
Что случится с Иефой, когда призрачная стрела ее матери достигнет цели, Стив так и не узнал. Черной тенью метнулся Норах, сгреб барда в охапку, сгорбился, закрыв всем телом, подставив спину под выстрел. Язык белого пламени впился ему в спину, под
Стив открыл глаза, обнаружил, что лежит на спине, запрокинув голову в темное небо. Было тихо, только где-то на грани слуха, будто шепотом, полоскался в ночном воздухе горький плач.
– Ну, что ты, ну? Я в соплях уже весь - ну хватит, слышишь? Ну?
– Прости... Прости меня... Прости меня... Я не хотела...
– Не хотела, не хотела, ну - что ж за мать вашу такое... Не хотела. Всё, успокойся. Хорошо же всё - ну, смотри - все живы, все здоровы... Слышишь?
– Тебе больно?.. Больно, да?.. Я не могу тебя вылечить, я ничего не могу... Прости меня...
– Мне не больно, мне нормально. Да успокойся ты, мать твою! Иефа!
– Я не хотела... честное слово, не хотела...
Стив сел, охнул, схватился за голову - она основательно гудела. Возле него медленно и осторожно пошевелился Ааронн.
– Всё?
– шепотом спросил эльф.
– Вроде да, - кивнул Стив.
– Что с орком?
– Живой.
– Странно.
Стив согласно хмыкнул - по всем правилам этого похода после такой магически-огненной хрени, что впаялась орку под левую лопатку, он обязан был лежать тихим трупиком, а не действовать на нервы, обнимаясь с пигалицей. Но проклятый шантажист был вполне себе жив и даже здоров, по крайней мере на первый взгляд... А там - кто знает?
– философски хмыкнул Стив, - может, он теперь проклят как-то очень хитро и помрет не своей смертью денька через три?
– Ааронн!
– Иефа наконец-то вынырнула из объятий мерзкого орка - зареванная, красная, но вполне вменяемая.
– Ааронн, помоги ему! Пожалуйста, я прошу тебя!
– Да все со мной хорошо, что ты заладила! Отпусти меня, я здоров!
– Нет, нет! Ты не понимаешь... Ааронн! Помоги ему...
– Мне не надо помогать, я в порядке, слышишь?
– Ты так думаешь, но на самом деле - нет. Только не в этом походе, только не в этом отряде! Ааронн! Пожалуйста, я прошу тебя... Он смертельно ранен, он просто сам не понимает, но она никогда не промахивалась - никогда, слышишь? Она и теперь не промахнулась, просто стрела была не такая... не знаю... Он просто еще не понял, что умирает, он просто еще не заметил, не почувствовал, спаси его, пока еще что-то можно сделать, слышишь? Пожалуйста, Ааронн!
– Угомонись!
– рявкнул "смертельно раненный" орк.
– В печенках уже твои причитания сидят - ах, ранен, ах, умирает! У меня из всех неприятностей - только сопли твои на одёже, да и ту я тебе же и суну - отстираешь! Малахольная!
Шантажист рывком через голову содрал с себя рубаху, скомкал, швырнул опешившей пигалице в лицо, вскочил на ноги и ломанулся в ближайшие кусты, бранясь вполголоса. Иефа несколько раз растерянно моргнула, оглядела недоумевающе поляну, наткнулась взглядом на Стива. Тот, внутренне ликуя, пожал плечами - что с него возьмешь, мол, - орк, да еще и шантажист... Негодяй, одним словом. А не хрен было обниматься!.. Потом устыдился -
– Ну, сердится он, как здоровый, - невозмутимо заметил Ааронн.
Иефа жалобно хлюпнула носом, прерывисто вздохнула и принялась расправлять грязный ком орковской рубахи.
– Я не ошибаюсь, - тихо сказала она и глянула исподлобья - я знаю, что права. И я не паникую. Она никогда не промахивалась. Никогда.
– Это была твоя мать?
– спросил эльф.
– Да.
– Она хотела тебя убить?
– Да.
– Почему?
– Потому что я была ей не нужна.
– Да это понятно, - нетерпеливо отмахнулся друид.
– Неужели причина так очевидна?
– неприятно усмехнулась Иефа, повернулась к костру и, поколебавшись секунды две, с силой швырнула орковскую рубаху в огонь.
"Внезапно..." - слегка изумившись, подумал Стив.
– Не начинай!
– сердито прикрикнул на барда Ааронн.
– Пожалеешь себя чуть позже! Я не спрашиваю, почему она хотела тебя убить, я спрашиваю, почему ты жива до сих пор? И - да, это важно, Иефа! Если ты хоть на секунду отбросишь свои дурацкие подростковые эмоции и подумаешь головой, а не кобчиком, ты поймешь, что я задаю вопрос не из праздного любопытства! В конце концов, я тешу себя надеждой понять хоть что-нибудь! А поэтому будь так любезна - засунь свое неловкое ехидство себе...
– Стоп!
– гаркнула пигалица и даже раскрытую ладонь вперед выставила, будто колдовать собралась. Эльф дернулся нервно, но тут же весь подался вперед:
– Вот!
– он схватил бардовскую ладошку и как следует встряхнул.
– Вот что ты делаешь, когда не можешь возразить или ответить ударом на удар! Когда не можешь заставить себя причинить вред, когда чувства настолько сильны, что почти невыносимы! Почему она не убила тебя? Эльфки не промахиваются, и ты была ей не нужна - боги всемогущие, конечно, ты была ей не нужна, иначе она не подбросила бы тебя людям! И ей не было тебя жалко, и рука бы у нее не дрогнула...
– Она...
– с Иефы одуванчиковым пухом слетел весь боевой задор - опустились, плечи, задрожали губы, глаза стали, как у совомедведя, - большие и печальные.
– Она...
– Она и не дрогнула, да?
– тихо спросил Ааронн. Даже не спросил - сказал. Будто заранее знал, что да, прав.
– Она не дрогнула. Что произошло тогда, Иефа? Почему ты жива?
– Она целилась прямо мне в лицо, - бесцветным голосом проговорила полуэльфка.
– Прямо в лицо... вот сюда. Мы были так похожи, что казалось, будто в меня целится мое собственное отражение. Она... она сказала, что досчитает до десяти - и я должна быть благодарна за такую гигантскую фору - до десяти, а потом выстрелит. Я могла бежать. Но я понадеялась, что смогу уговорить ее... достучаться до нее... объяснить ей! Что она просто не знает, какая я, а когда узнает, не захочет меня убивать - ведь я же... я же ее ребёнок. И вот она считала до десяти, а я говорила, говорила, говорила... Я не помню, что и как, наверное, я говорила плохо, непонятно, неубедительно, потому что...
– Она выстрелила.
– Она сказала: "Десять". И сделала паузу, малюсенькую, секундную паузу, знаешь, как делают паузу, чтобы набрать в легкие воздуха, если нужно потом долго говорить. Но она сделала паузу не для того, чтобы вдохнуть. Она сделала паузу, чтобы выдохнуть. Выдохнуть и выстрелить. Я еще думала - как ей тяжело, наверное, стоять, натянув тетиву, и считать. И вот... Я поняла, что она выдыхает, и тогда что-то случилось. Как будто она остановила время своим выдохом, ну, может, не остановила, но замедлила - очень сильно замедлила. Я руку к ней протянула, ладонью вперед...