Заледеневший
Шрифт:
Оглядевшись вокруг, Блейн придвинулся ближе к ней.
— Пожалуйста, говорите потише.
— Я и так говорю тихо. Но могу заговорить и громко. Так ответьте мне.
— А вы бы хотели иметь репутацию бойфренда, которого бросила ученая дама, впоследствии умершая при подозрительных обстоятельствах?
Халли откинулась на спинку стула. В его ответе был резон. Почему же ей это раньше не пришло в голову? Влияние полюса на мозг. Нет, она еще слишком мало времени провела здесь.
— Но ведь другие люди должны были знать
— Мы вели себя осмотрительно. Редко ели за одним столом, никак не выказывали нашу симпатию на публике — все делали очень профессионально.
— Почему?
— Меня это мало беспокоило. Но она хотела, чтобы все было именно так.
— И вы знаете причину?
— Она опасалась, что пойдут сплетни, а это могло подорвать ее шансы на получение следующих грантов.
— А от кого это зависело?
— От Грейтера и Мерритт. Они оба ведут личные дела всех, кто здесь работает. Если вы этого еще не заметили, могу сказать, что женщины — отнюдь не самая любимая Грейтером половина человечества. А женщин, которые спят с кем попало, он ненавидит больше всего. Она боялась, что он ославит ее за это везде и всюду.
— Вы знаете что-нибудь о «Вишну»?
— Знаю. Это то, что Эмили обнаружила в криопэге.
— И что она рассказывала вам об этом?
— Немногое. Жрет двуокись углерода, как заведенный… что-то вроде этого. А какое это имеет отношение ко всему остальному?
— Расскажите мне о «Триаже», — попросила Халли.
Она помнила прочитанную однажды в книге фразу «кровь отхлынула от его лица», но до этого никогда не видела, как это бывает в действительности. Рот Блейна наполовину раскрылся, но из него не вырвалось ни звука. Наконец, не глядя на нее, Блейн спросил:
— Рассказать о чем?
— Придется пригласить Грейтера поучаствовать в нашей беседе, Эмби. — С этими словами Халли поднялась со стула.
— Пожалуйста, не называйте меня так. И сядьте. Пожалуйста, — шепотом взмолился он.
— Хорошо, но это в последний раз.
— Если разговор выйдет за пределы нашего столика, это может стоить мне карьеры.
— Это может стоить вам куда больше, если вы окажетесь причастным к смерти Эмили.
Чтобы расслышать следующие его слова, Халли пришлось пригнуться.
— Я создаю новый вирус, который способен выводить из строя солдат противника, не убивая их. «Гуманные боевые действия», так это у них называется.
— У кого это «у них»?
— У инициаторов этого проекта.
— Этого недостаточно, — покачала головой Халли.
— Вам известно, что у пикорнавирусов имеются те самые длинные, многофункциональные участки РНК, с которых не считываются белки. Моя задача состоит в том, чтобы найти начальную точку рибосомального считывания, что заставит заработать рибосомы, а те белки, которые будут синтезироваться на вирусной РНК в зараженной клетке, вызовут у нее иммунную реакцию.
— Скажите
— Чтобы вирус не смог распространяться.
— Распространяться? Если он вырвется наружу?
— Да.
— Выходит, вы используете всю станцию в качестве одной большой лаборатории с четвертым уровнем биологической защиты.
— Господи, да нет же. Я ведь еще раньше говорил вам. Моя лаборатория биологически безопасна. А «Триаж» тем более не предназначен для того, чтобы убивать людей. Он просто должен обездвиживать их.
— Не предназначен! Вы сами не знаете этого наверняка, а иначе здесь бы не работали. Вы только что сами упомянули об этом.
Блейн не соглашался с тем, что сказала Халли, но и не отрицал этого. Халли снова почувствовала спазмы в желудке. Брожение и урчание были слышны и ей, и Блейну.
— Поллярия, — с улыбкой заметил Блейн. — Повезло вам.
— А существует ли какая-либо вероятность того, что ваши патогенные организмы пробили брешь в биозащите и убили этих женщин?
— Да что вы, этого не может быть.
— А какой опыт работы с патогенными организмами третьего и четвертого уровней у вас имеется?
— Достаточный. Иначе бы меня не выбрали для участия в этом проекте.
— Что надо сделать перед тем, как надевать костюм биозащиты четвертого уровня?
— Помочиться.
Ответ был верный.
— Кто руководит этим проектом?
— ННФ.
Халли едва не рассмеялась собеседнику в лицо, но внезапно вспомнила, что рассказывал ей Фида о роли и месте ННФ в системе национальной безопасности.
— Я понимаю, это звучит дико, — согласился Блейн, пытаясь хоть как-то овладеть собой и взять ситуацию под контроль. — Но хочу спросить вас… — Он замялся. — Как вы об этом узнали?
— Вы верите в духов?
— Что? Нет, не верю.
— А вам бы следовало в них верить. Я узнала обо всем от Эмили.
— Да это чушь собачья.
— Например, узнала о том, что вы мешали «Столи» с пивом и экстази на новогодней вечеринке. Напились до чертиков, а потом бормотали что-то невнятное о том, о чем должны были молчать. Она гнала вас прочь, но вы никак не хотели отстать и продолжали ее преследовать. Я могу рассказывать и дальше.
Блейн смотрел на нее ошеломленными глазами, не в силах хоть что-то сказать.
— Теперь я хочу спросить вас еще кое о чем. Но предупреждаю, ответ на этот вопрос мне, возможно, уже известен. Просто хочу проверить, до какого предела распространяется ваша ложь. В какой костюм вы нарядились на январский бал-маскарад?
— Ходячего мертвеца.
Халли ждала, глядя ему в глаза.
— Нет, правда. Я могу поклясться. Зомби.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Не знаю. Костюм был действительно хорош. Частью его была резиновая маска, закрывавшая большую часть моего лица.