Заложница
Шрифт:
Теперь они спускались медленно и на приличном расстоянии от скалы. Двое мужчин наконец подхватили Норину и поставили на землю, а потом живую и невредимую уложили в лодку.
Матросы втянули на борт трос, на котором Норина и маркиз спускались со скалы, и барка отчалила от берега.
Норина и маркиз сидели впереди. Не говоря ни слова, мужчины взялись за весла и вышли в открытое море.
Через несколько минут Норина увидела роскошную яхту. Ей помогли взобраться на борт, и маркиз провел ее
За ними закрылась дверь, и девушка оказалась в объятиях маркиза.
— Вы спасли меня, — шептала Норина, — вы спасли меня. Как вам это удалось? Я… я уже приготовилась к смерти.
Она не могла больше сдерживаться и разрыдалась. Маркиз посадил ее на колени и стал укачивать, как ребенка.
— Все хорошо, моя дорогая, — мягко уговаривал он, — вы целы и невредимы. С вами больше ничего дурного не случится.
Его ласковый голос успокоил ее больше, чем нежные слова, и Норина забыла о всех своих страхах. Она подняла к нему залитое слезами лицо:
— Но как… вы спустились с небес, как архангел Гавриил… вы вырвали меня из этого проклятого места.
Она лепетала нечто бессвязное, восторженно взирая на него, как если бы он и в самом деле был послан Господом.
— Я должен был спасти вас, — спокойно ответил маркиз, — не только потому, что не мог оставить вас умирать, но и потому, что вы слишком дороги мне, я не мог потерять вас, Я люблю вас!
Их губы слились.
Этот поцелуй длился долго, так долго, что ей показалось, что она умирает.
Наконец Норина тихо сказала:
— Я… люблю вас… Но я никогда не думала, что вы любите меня!
— Я полюбил вас сразу, — просто ответил маркиз, — но я хотел увидеть вас собственными глазами, прежде чем скажу вам о своих чувствах.
— А теперь… вы спасли мне жизнь!
Норина услышала шум работающей машины — яхта стремительно двигалась вперед.
— Вы… спасли меня! — растерянно повторила Норина. — Но там осталась еще одна молодая англичанка и другие женщины. Что мы можем сделать, чтобы спасти их?
— Я уже все устроил, — успокоил ее маркиз. — На рассвете там будет полиция, а трое жандармов уже дежурят на крыше. Они позволили мне освободить вас раньше других. Я хотел избавить вас от всего этого ужаса. Полицейские пообещали мне не привлекать вас к расследованию этого дела.
— Но как вам все это удалось?
— Я думал о вас, моя дорогая, — ответил маркиз, — и, признаюсь, немного о себе тоже. Не забудьте, что у нас обоих есть повод скрываться от любопытных глаз.
Она провела рукой по его лицу:
— Нет больше этой страшной повязки… я так к думала… вы… вы очень красивы!
— Теперь я должен
Их губы снова встретились, когда он сказал:
— Я готов был остаться слепым, но не мог поручить кому бы то ни было ваше освобождение. Я безумно боялся опоздать.
— Но как вы узнали, где я?
— Я нашел ваше кольцо. И кроме того, я вспомнил текст телеграммы.
— И вы поняли, что монах, которого мне следует опасаться… мог появиться с этого острова?
— Полиция уже давно заподозрила, что этот монастырь купила банда, но не могла найти повод для проверки, а вы послужили отличным предлогом, чтобы поймать их на месте преступления. Но я хочу избавить вас от всех неприятностей, связанных с расследованием. По этой причине мы прямо сейчас отправляемся в долгое, долгое свадебное путешествие.
— Разве могла я мечтать о таком счастье? — воскликнула Норина. — Но я хочу спросить вас… вы уверены, что хотите жениться на мне?
— О да, я в этом абсолютно уверен, — категорически заявил маркиз, — я люблю вас всем сердцем, всей душой, всем существом своим, и не забудьте, моя дорогая, о моем «шестом чувстве».
— И я… я люблю вас так же, — смущенно пролепетала Норина.
Маркиз ничего не ответил. Он повернул к себе ее лицо и прижался губами к ее губам.
Придя в себя, Норина заметила, что она все в той же ночной сорочке, в которой была похищена монахами. От смущения она зарылась лицом в шевелюру маркиза.
— Вам надо поспать, — прошептал он ей на ухо.
Норина соскользнула с его колен. Он взял ее за руку и повел в каюту.
— Я не могу занять эту каюту… ведь она ваша, — решительно сказала Норина.
— С завтрашнего вечера она станет нашей, — ответил ей маркиз. — Мы обвенчаемся, как только ступим на французскую землю. А потом отправимся куда вы пожелаете, и весь мир будет принадлежать нам с вами!
— Там, где будете вы… там будет рай… если я буду с вами…
Он обнял ее за талию и поцеловал. Но это был уже не тот горячий, страстный поцелуй, а мягкий, исполненный бесконечной нежности.
— Я люблю вас, я вас обожаю, но не хочу смущать вас.
Он уложил девушку на широкую удобную кровать и заботливо укрыл.
Норина взяла его за руку:
— Поклянитесь… что это все не сон. Что я не проснусь в этой тюрьме, что я уже не пленница…
— Теперь вы — моя пленница. С этого дня и навеки. Я поклялся, любовь моя, что никогда не расстанусь вами, что никуда вас не отпущу.
— Я больше ни о чем и не мечтаю, — прошептала Норина, — вы можете обещать мне еще кое-что?
Маркиз присел на край кровати и склонился над ней.
— Я так боюсь надоесть вам, как… как все эти дамы, что пишут вам свои бесконечные письма.