Заложник любви
Шрифт:
— Нет, спасибо, Джеймсон.
— Хорошо, сэр. Я полагаю, посольство сейчас — самое безопасное место в городе.
Привратник бесшумно удалился, а Конни в изнеможении плюхнулась на мраморные ступени лестницы и смеялась до тех пор, пока у нее из глаз не потекли слезы. Ник стоял в недоумении.
— Эта территория всегда, при любых обстоятельствах, останется английской, — смеялась Конни.
Ник сел рядом:
— Что ты имеешь в виду?
— Вы все здесь такие невозмутимые?
—
Убрав с лица Конни прядь волос, он нежно поцеловал ее.
— С тобой все в порядке?
Конни окинула себя взглядом и увидела свои босые ноги, разорванный подол черного платья и в разрывах свои белеющие бедра.
— В них совершенно невозможно бегать, — взяв за ремешки свои босоножки на высоком каблуке, она покрутила ими в воздухе. — А ты как?
Конни оглядела его лицо. Никаких ран и порезов. Губы сжаты, голубые глаза серьезны и обеспокоены, и она — причина этого беспокойства.
— Я бы, пожалуй, выпила немного, — сказала она, надеясь разогнать его опасения.
Его глаза еще больше потемнели, он встал, расправил плечи, выпятил грудь и принял тот невозмутимый вид, что говорил: всегда и везде, что бы ни случилось, он останется джентльменом.
Она позволила ему поднять себя со ступеньки и шагнула на следующую.
— Почему ты мне не сказала?
Конни испуганно вздрогнула, проследив за его взглядом. У своих ног она увидела пятна крови. На полу перед лестницей тоже была кровь. Кровь текла из-под ее ступней. Ее глаза испуганно округлились.
— Должно быть, я поранилась о камни, когда бежала.
— Или о битое стекло и о шрапнель, — он подхватил ее на руки. — Нужно оказать тебе первую медицинскую помощь.
Когда они преодолели следующий пролет, к Конни уже вернулось чувство юмора. Закинув бедро ему на живот и обвив его шею руками, она произнесла, растягивая слова:
— Мистер Этуэлл, вам никогда не говорили, что вы очень романтичный мужчина?
Ник скривился.
— С моей грыжей трудно оставаться романтиком.
Конни возмущенно фыркнула и отвернулась.
Спотыкаясь, он преодолел коридор, крутанул ручку и пинком открыл дверь своей квартиры. Войдя, он остановился и торжественно посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты знаешь, что это значит, раз я перенес тебя через порог своего дома?
— Это значит, что я увижу тебя в грыжевом бандаже? — она ущипнула его за щеку.
Ник напустил на себя сердитый вид и ногой захлопнул входную дверь.
— Ой, Ник! Не думаешь ли ты положить меня на кровать?
— И не на чью-нибудь, а на свою!
Глава 6
От взрыва очередного снаряда здание посольства задрожало, и Конни рискнула предположить, что ее трясет с головы до
Ник дрожал немногим меньше, когда отстранил ее от себя, откинул ногой туалетный стульчик и усадил на него Конни. Кровать подождет, сначала первая медицинская помощь. Конни огляделась.
— Теперь я понимаю, почему англичане называют душевые водяными клозетами. Эти ваши клозеты могли быть бы несколько побольше.
— Заметь, здесь нет окон, значит, нечему и вылетать от взрывов.
— Задумано неплохо! С британским размахом!
В свете гудящей флюоресцентной лампы Ник сорвал заскорузлую пробку с древней, как мир, бутылочки йода и выудил из шкафа два рулона бинта, а Конни, предоставленная самой себе, закинула ступню одной ноги на колено другой и принялась осматривать стопу, оценивая степень полученных повреждений. Ничего страшного.
Она оказала честь Нику исполнить обязанности врачевателя. Он бросил ей под ноги полотенце, встал на колени и принялся осторожно исследовать ее ноги.
— Лодыжка не сломана, — заявил он с видом профессионала. — Вообще-то я ненавижу вид крови, но раз уж избежать его невозможно…
В действительности вид крови его не пугал, его пугал вид ее крови.
Неожиданно она протянула руку и дотронулась до его щеки.
— Почему ты побледнел?
Она поднялась и сразу стала похожа на неуклюжего одноногого пеликана — одноногого потому, что Ник все еще продолжал держать ее другую ногу, стоя на коленях. Когда он тоже поднялся, то, не говоря ни слова, взвалил Конни на плечо.
— Извини, дорогая, по-другому никак не получится.
Он сгреб бинты и пузырек с йодом и понес ее в спальню.
— Куда ты меня несешь?
— Туда, где нам с тобой будет гораздо удобнее.
Уложив Конни на свою кровать, он опять нахмурился.
— Незачем было тащить тебя туда, хоть там и больше света. Здесь легче перевязать тебе ранки. Кстати, они серьезнее, чем я предполагал.
Конни лежала на спине, пока он колдовал над ее нижними конечностями. Ей показалось, что лежит она неудобно, и она откинула в сторону одеяло, подложила под голову подушку и скромно прикрыла бедра разорванным подолом своего черного шелкового платья.
— От меня всего лишь требуется лежать спокойно, смотреть в потолок и получать удовольствие, так я понимаю?
— Веди себя прилично, Конни! — пробормотал Ник, поглощенный обработкой ее ран при помощи бинта и йода. — У тебя грязные ноги, дорогая.
— Мама говорила, что пока я не стала ходить в школу, у меня всегда были грязные ноги. Я любила бегать босиком.
— Вот, ты даже тогда была упрямой!
— Очень!
— Но ты же умеешь быть и покладистой, как тогда, в кабинете Уиткрафта.